стены, они были каменными, словно я находилась в каком-то замке времён средней эпохи, это был грубый тяжёлый камень, немного сероватый и на вид довольно холодный. Впринципе в этой комнате и так было холодно. Я лежала на полу и молча глядела на эту стену. Тело не болело, вообще я чувствовала себя прекрасно, но почему-то я лежала и пыталась осознать где я. Наконец я повернулась. Каково было моё удивление, когда я поняла, что в комнате я не одна. Там были люди, не один, не два, а много людей! Все они, как и я, поднимались с пола, с удивлениям оглядываясь и не понимая, где они. Люди были разных возрастов, но как я заметила, никто не был старше лет тридцати.
— Тваю мать, что это за чертовщина, — спросил один паренёк, лет двадцати семи на вид, с торчащими во все стороны волосами.
— Что это за место?
— Бля, где мы? — тут же послышались изо всех сторон вопросы.
Я тоже встала и оглянулась. Комната была пустая — выходом служил единственное отверстие в форме купола, но оно утопало в совершенной тьме, и что было там, невозможно было увидеть. Вообще в комнате не было никаких средств освещения, но стоял странный полумрак, значит свет откуда-то шёл, но откуда я не понимала.
— Как я сюда попала?
— Что это за место? — продолжали слышаться голоса.
Я молча осматривала всех людей, их было где-то девять, или десять, считать мне как-то просто не хотелось на данный момент, хотя это вполне можно было сделать за пару секунд.
— Это ад, — услышала я довольно тяжёлый голос, и поняла, что поспешила заявлять о том, что всем людям не больше тридцати. Это был мужчина, и лет явно сорока, может чуть больше, с каким-то потухшим и неживым лицом. Он молча оглядел всех, уставившихся с удивлением на него, и затихшим в один момент, и повторил:
— Тот самый ад.
— С чего ты это взял? — спросил парень с растрёпанными волосами.
— А что же это тогда ещё?
— Отличный довод, — взмахнул тот руками, — тогда всё ясно, мы в аду, это стопроцентный вариант.
— Кто-нибудь помнит, как попал сюда? — спросила девушка, лет двадцати двух, с короткими волосами, в цветной майке, и розовой короткой юбке.
— Я, вроде, включил чайник… а он грохнул сильно… теперь тут… — растерянно сказал паренёк с белыми волосами.
— Замечательно, а ты, красотка, помнишь как здесь очутилась? — спросил растрёпанный.
Девушка в розовой юбке промолчала.
— А ты, лысый? — спросил он у мужчины, лет тридцати.
— Плоховато, — ответил тот.
— Заебись, выходит, мы все ничего не помним, но находимся в какой-то жопе.
— А ты сам-то помнишь как здесь очутился? — спросил паренёк, немного робко опустив руки, и лет ему было на вид, шестнадцать — семнадцать.
— Смотри-ка кто тут у нас, задрот проснулся, лучше бы ты не возникал, парень.
— Но вопрос-то по теме, ты помнишь? — спросила строго я.
— Ещё одна, хочешь знать, да? — заулыбался он, и приблизился ко мне. Я же стояла, и молча глядела в его мерзкие глаза.
— Очень, — ответила я.
— Прямо очень хочешь? — прошипел сладко он, приблизившись вплотную ко мне.
— Хватит выпендриваться, нашёлся мажор, — послышался голос позади.
— Я ничего не помню, как и вы все, кроме того неудачника с чайником…
Парень с белыми волосами тут же налетел на нашего мажора и одним ударом свалил его с ног.
— Вот сука… — воскликнул тот, тут же двое парней бросились разнимать их.
— Да пошли вы, — вскричал растрёпанный мажор, — мудаки все тут, пойду лучше гляну, что это за хуйня такая, — с этими словами он отправился к проходу и исчез в темноте.
Наступило недолгое молчание, после же заговорил тот самый мужчина сорока лет, с пустым лицом:
— Думаю, смысла нет стоять здесь…
— И что, вслед за ним предлагаешь идти? — спросил лысый.
— И кто первый пойдёт? — спросила девушка в розовой юбке.
— Я пойду, — вызвался сороколетний.
Представьте себе картину: стоит мышеловка, одна любопытная мышь с осторожностью подходит к ней, другие, выглядывая из норок, смотрят на неё. Вот так на данный момент и выглядели мы. Мужчина подошёл к этому отверстию, и вошёл в темноту.
— Фонарик у кого-нибудь есть? — спросил он оттуда.
Всё тут же стали ощупывать карманы. Вот люди, конечно, кто-то вам обязательно подкинет фонарик в карман.
— Нету, — крикнули ему.
Я стояла в середине этой сжавшейся толпы у входа, и я увидела, как из этой темноты стал появляться свет, который медленно плыл к нам, освещая тёмные стены, из такого же камня, как и эта комната. Это был наш мажор, причём где он добыл факел оставалась загадкой. Сорокалетний молча глядел на него, а мажор шёл к нам, неторопливым шагом. Мне на тот момент показалось явно, что с ним что-то не то, слишком он уж был серьёзный и бледный, для парня, проявившего себя на данный момент, как саркаст, и в какой-то степени мудак…
Он подошёл вплотную к мужчине, и поглядел молча на нас.
— Что-то случилось? — спросил сорокалетний.
Мажор выглядел очень бледным:
— Дальше нас ждёт большой сюрприз, — сказал он, — лучше пойдёмте, я вам покажу
Глава II. Люди без судьбы
Помню, как в детстве моя тётя часто говорила такую фразу «Существуют и реальность и сон, но люди их часто путают», я тогда плохо понимала, что означала эта фраза, и вообще считала, что она услышала её где-то или прочитала. Тем не менее, пока я шла со всеми по этому бесконечному коридору, в голове у меня крутилась эта цитата. Я начинала задумываться, где же мы, и страх возрастал сильнее, когда я понимала, что не знаю ответа.
Все молчали, даже наш мажор. Наконец оказался поворот, который издавал свет. Мы завернули… Трудно описать реакцию людей. Тут же послышались какие-то стоны, охи, парни смотрели офигевшими глазами на зрелище, я же отвернулась, не в силах смотреть на то, что там было. Это была небольшая площадка, где горели, закреплённые на стенах, факелы. Одного не доставало — он и был у мажора. Пол и стены были забрызганы тёмной алой жидкостью — ясно, что кровью. В середине лежали люди, а точнее то что от них осталось — мясо, даже скорее фарш. Людей было многовато, кое-где были сгнившие остатки, руки, ноги, валялись отдельно, с тел был содран скальп, обнажив мясо и мышцы. Всё остальное было пережёвано, и смято… я очень хорошо запомнила эту картину, хоть и отвернулась.
— Тваю мать, — воскликнул один из парней.
— Смотрите-ка, а задротику нашему совсем плохо стало.
Я увидела, как тот шестнадцатилетний парень, весь белый, с ужасом смотрит на это, и видно, что вот-вот грохнется в обморок.
— Пойдём, пойдём, — схватила я его, и повела за поворот, за нами тут же последовала девушка в розовой юбке, и парень с белыми волосами.
