ситуации даже эта традиция была пересмотрена. В общем, хассарат Айгора был оставлен на растерзание пришельцам, в то время как правящий клан готовил ответный шаг. Жены и дети воинов были эвакуированы. Вся семья хассара так же была спрятана в горах, а меня… меня Агарн не желал опускать от себя. Он вдруг стремительно вспомнил, что я еще и воин, а значит, нет и необходимости размещать меня с остальными женщинами. Подло… но факт. Тогда я фактически была его бессменной наложницей.
— А… — у меня культурный шок. — А как же тупые иристанские традиции, мам? Или двери больше не закрывались?!
Пожав плечиками, она с усмешкой ответила:
— А я больше не была его женой, Кирюш. Женой была Эталин, причем единственной. А я стала его собственностью, той, чью жизнь он получил, победив в сражении меня и Кирана. Я сама отказалась от знака клана МакЭдл, став фактически рабыней.
Наложницей… И у меня больше не было своей спальни, только его кровать. И не было права отказаться от близости. Никаких прав.
— Это когда ты так сглупила? — возмутилась я.
На ее губах вновь появилась эта полная грусти усмешка, после чего мама повторила уже сказанное:
— Не та ситуация, в которой я могла торговаться.
И я все поняла!
— Та ночь, да? Я плакала, и ты уже была готова абсолютно на все?
— Абсолютно на все, лишь бы… мне дали возможность тебя успокоить, — словно эхо ответила мама.
А я сидела и просто не могла поверить во все… это. Просто поверить не могла… Вот вам и «Все традиции Иристана обоснованы». Уроды бугристо-мышечные!
Мама мне улыбнулась, спокойно так, словно все произошедшее вообще мелочи жизни и продолжила:
— Правда, мои новообретенные знания позволили не беременеть, что крайне его злило. С другой стороны, став чуть-чуть более ласковой в одну из ночей, я уговорила Агарна не отдавать тебя Эталин, а позволить спрятать у моей матери. Эйтны — живут под землей.
Я вновь слушала, затаив дыхание.
— На этом мое послушание его воле и его желаниям закончилось! В тот момент, когда ты была передана моей матери, я перестала быть и рабыней, и наложницей и покорной игрушкой! Я сбежала!
Захватив с собой лишь нож. Тот самый, который хранила все эти годы, тот, которым когда-то ранила хассара Айгора. Я не взяла ни одно из подаренных им орудий, ничего! В ту же ночь пробралась в дом своего отца… Папа плакал, когда увидел меня спустя столько времени. Я и сама ужаснулась… Вроде выросла, даже родила, а стала значительно худее, чем была в семнадцать. Черты лица заострились, губы теперь были вечно поджаты. Стоя в своей прежней комнате перед большим зеркалом, я с удивлением смотрела на себя и не узнавала… Просто не могла узнать, это была я… и в то же время совсем не я. Но я стала сильнее! И потому решилась на невероятное по мерками Иристана. Дом отца я покинула сразу же, из одежды взяла то, что носила в четырнадцать, а после…
— Он тебя нашел?!
— Агарн? Пытался. Возможно, он и нашел бы, но был вынужден отбыть в горы. И я осталась в столице хассарата, среди брошенных врагам жителей, среди тех, кого фактически принесли в жертву.
— Ой… — чем дальше в лес, тем меньше я уважала этих самых воинов. Еще и трусы, ко всему!
Мама только улыбнулась, и продолжила:
— Мы пережили обстрел с воздуха, нападения истребителей. Мы сопротивлялись, как могли. И как-то так получилось, что я возглавила сопротивление. Потому что я все же воин из семьи воина первой руки, вместе с братом нас учили тактике и стратегии.
— А где был дядя Киран? — не удержалась я.- Вы встретились?
— К сожалению, не смогли, — и вот теперь у мамы в глазах блестели слезы. — Я держала оборону на юге, он был на западе. Мы переговаривались каждый день, по многу часов, строили планы, обсуждали действия. Мы были так далеко и в то же время словно рядом, и я была счастлива. Тебя не хватало, но мама каждый день присылала свою тень, с рассказами о том, сколько ты спала, что ела, какие новые слова начала говорить. И мы очень жалели, что не получилось передать ей Аравана, единственного сына Кирана… Но планировали сделать это в ближайшее время.
Помолчав, тихо добавила:
— Не успели. Видимо я все же в большей степени женщина, чем воин — я действовала осторожнее, и наш штаб не нашли. А вот Кирана обнаружили. Я выла от страха, когда он не ответил на вызов. Я плакала, когда мне сообщили, что их захватили и переместили на орбиту, во флагманский корабль. Захватчиков очень интересовали особенности воинов, а Киран был воином.
Единственным кого им удалось захватить. И вместе с ним были захвачены еще сорок тысяч мужчин, не считая женщин и детей…
Но каюсь, больше всего я переживала за Кирана и Аравана… И понимая, что у меня нет времени чтобы действовать как воин, я поступила как женщина.
— Это как? — не сообразила я.
И мама пояснила:
— Сдалась в плен… объявив себя женой хассара Айгора. И соблазнила главнокомандующего, адмирала Эешсси.
У меня от удивления рот открылся. Так вот о какой измене говорил Дьяр! Но обвинять маму в этой вынужденной мере мерзко… даже для воина.
Мама, вытирая слезы, продолжила:
— Жаль, что к тому моменту, как я попала на флагманский корабль, Киран был уже мертв. — у меня от этого в груди что-то оборвалось, и Ар вспомнился… — Это я потом выяснила, что он защищал своих до последнего… и принял на себя два выстрела, которые предназначались маленькому Аравану… Просто воины слишком быстры, чтобы позволить ранить себя, но спасая малыша он подставился. Киран погиб прежде, чем его смогли доставить в гелликс… А воскрешать аракшанцы не умели. Это они мне потом сообщили, в смысле врачи, и то, потому что у каждого уже не было руки, или ноги… я с ума сошла от горя, тогда.
— Ты захватила корабль? — удивленно спросила я.
— Захватила. Разобралась в управлении, посадила на территории хассарата, близ Шоданара, и все пленники были спасены, — спокойно ответила мама. — Правда, для этого пришлось неоднократно принадлежать двум мужчинам, но знаешь, адмирал Эешсси в сравнении с твоим отцом, никакого отторжения у меня не вызывал… А Исинхай, потрясающий мужчина. Жалеть о том, что было между нами, я никогда не буду. Оно того стоило, не говоря уж о том, что именно он помог захватить корабль. И в дальнейшем, благодаря его советам, я сумела правильно построить беседу с хассаром Айгора.
— Эээ, стоп. Я чего-то не поняла. И сколько раз у тебя это было с адмиралом?
— Три.
— А с Исинхаем?
— Много, — и такая довольная усмешка. — Больше, чем нужно было.
Он не воин, и вызывать прилив желания лишь несколькими прикосновениями не умеет, но…с ним я поняла, что такое быть понастоящему любимой женщиной, от которой ничего не требуют, и на ответные чувства которой просто надеются. Он очень многое сделал для меня, абсолютно ничего не требуя взамен. И ведь Исинхай подонок похуже твоего отца… но только с врагами. С теми, кто дорог, он становится настоящим. Со мной он всегда был настоящим.
Слушаю, поражаюсь, но вопросик у меня имелся:
— Мам, а почему ты… ты не с шефом, в общем?
Мама нехотя ответила:
— Понимаешь, Кирюсь, я выиграла битву, а вот войну выиграл молодой правитель Аэ и твой отец. Да, мне удалось убить главнокомандующего, уничтожить двадцать четыре корабля, и захватить флагманский. Да, я смогла спасти жизни двух сотен тысяч людей, но это была победа в битве. И после совершенного
