людей на розыски. Можно лишь предполагать, для чего ему были нужны эти знатные пленники, возможно, он собирался передать их Бурундаю в доказательство своей верности, а может, желал сохранить для будущих переговоров с Миндовгом. Но литовцы были неуловимы, более того, они выследили сына Данилы Романа и похитили его. Данило со своими воинами прошел все селения по берегу Зелвы, но сына не нашел. Посоветовавшись со своими военачальниками, он решил, что Войшелк и Тевтивилл нашли приют в городе Городен, и Роман, скорее всего, находится там же. Но Городен был укреплен, и в нем могло быть большое войско. Данило послал за другим своим сыном, Львом, и велел ему вести своих людей в город Мельник. Встретившись в Мельнике, они были вынуждены остаться в нем для того, чтоб дать отдых людям и лошадям – и те и другие были голодны и измучены. В это время в город прибыл посланник, который сообщил, что татары уже на землях ятвягов.
В это время татары уже шли в Мельник, намереваясь встретиться с Данилой. Но князь, отказавшись от осады Городена, спешно снялся и, отпустив брата и сыновей, ушел в Холм. А татары пошли в Дрогичин, не пожелав тратить силы и время на поиски Данилы.
За этими событиями последовал относительно спокойный 1261 год. Данило отстроил Холм практически в прежнем великолепии, особое внимание он уделял церквям. Вообще, князь Данило Галицкий, по всей видимости, был очень религиозным человеком. Известно, что он выстроил несколько храмов, не жалея средств на их отделку, и не начинал никакого дела, не помолившись перед святыми иконами. Однако его религиозность совмещалась с веротерпимостью, это давало ему большое преимущество как во взаимоотношениях с престолом св. Петра, так и с татарскими завоевателями. Ведь немало русских князей было убито во время их обязательного визита в Орду, потому что они не смогли скрыть своего презрения к идолопоклонству. Привычный же к соседству иноверцев, в частности литовских язычников, Данила смог вести себя дипломатично и не оскорбить чужой веры.
Пользуясь затишьем, Василько организовал брачный союз между своей дочерью Ольгой и черниговским князем Андреем Всеволодичем. По обычаю свадьбу играли в доме невесты во Владимире. Собралось множество гостей. Был там и Данило со своими сыновьями Львом и Шварном. В разгар веселья появились послы от Бурундая. Он был как всегда лаконичен: «Если вы мои союзники, встретьте меня. А кто меня не встретит, тот мой враг».
Несмотря на недвусмысленную угрозу, содержащуюся в послании, Данило вновь не пожелал ехать к Бурундаю, он послал Василька со своим сыном Львом и холмского епископа Иоанна. В общем-то не совсем понятно, почему такой искушенный в дипломатии человек, как Данило Галицкий, продолжал дразнить Бурундая своим демонстративным неповиновением. В летописях это никак не объясняется. Возможно, ответ на этот вопрос самый простой: Данило опасался лично Бурундая, и причин этому могло быть множество. На сей раз неповиновение Данилы привело к ужасным последствиям, Бурундай был в страшном гневе от того, что князь не прибыл встречать его в Шумск, и сказал посланникам: «Если хотите жить с нами в мире, разрушьте укрепления городов своих».
Пререкаться князья не стали – Василько отлично понимал, что спасти их может только чудо. Данило спешно отбыл в Польшу, а оттуда – ко двору венгерского короля. Он пытался найти союзников в войне с татарами, напомнил папе об обещаном Крестовом походе, но, увы, Европа была разобщена, да и не секрет, что целью Крестовых походов было не только истребление неверных, но и богатая добыча, так что для рыцарей креста Восток был намного привлекательнее. Лев поехал разрушать укрепления города Львова, названного в его честь, и нового города Стожка, недавно воздвигнутого Данилой, а Василько послал приказание уничтожить укрепления Кременца и Луцка. Желая убедиться в покорности и преданности Василька, Бурандай велел ему разрушить укрепления его собственного города Владимира. Сам он остановился на отдых в Житане и собирался прибыть во Владимир днем позже. Василько отлично понимал, что города ему не спасти, а неповиновение приказу будет стоить жизни ему и большинству его людей. Поэтому пожертвовал деревянными стенами города, причем, не разобрал, а сжег их. И это было разумно – Бурундай все равно велел бы сжечь укрепления, а так, прибыв на пепелище, он окончательно уверился в благонадежности Василька и не стал чинить никакого зла владимирцам. Впрочем, обласкав Василька, он не забыл на следующий день прислать к нему своего доверенного человека Баймура с приказом срыть земляной вал.
Вскорости Бурандай призвал Василька с его войском для похода на город Данилы Холм. Несмотря на то что Данилы не было в городе, жители не захотели сдаваться. Холм был хорошо укреплен, на стенах находились машины для метания камней и копий, а сами горожане были настроены сражаться. Бурундай не планировал долгой осады, поэтому решил использовать в переговорах Василька. Он сказал ему: «Это город твоего брата, ступай к горожанам, уговори их сдаться». Вместе с Васильком Бурундай отправил троих татар и толмача, чтобы точно знать, что именно Василько скажет подданным своего брата. Василько же с самым простодушным видом взял в руку горсть камешков и подошел к городской стене. Задрав голову, он громко закричал: «Эй ты, холоп Константин, и ты, другой холоп Лука Иванкович, это город брата моего и мой, сдавайтесь!» и бросил на землю камень, подавая таким образом знак, что не стоит слушаться его. Трижды он повторил эти обидные слова, каждый раз бросая на землю камень. Боярин Константин, стоя на стене с горожанами, дерзко ответил ему так: «Ступай прочь, а то мы тебя хватим камнем в лоб! Ты уже теперь не брат своему брату, а враг его».
После неудачных переговоров татары отступили – долгая осада была не в их характере. Таким образом, благодаря хитрости Василько смог подать знак подданным своего брата и в то же время в очередной раз продемонстрировать Бурундаю свою благонадежность. Довольный Васильком, Бурундай велел ему вести своих людей вместе с татарскими полками вброд через Вислу на польские земли. Василько участвовал в осаде и разорении Сендомира, когда татары сожгли деревянные постройки города и вырезали большинство его жителей, не разбирая пола и возраста. Подобная жестокость была актом устрашения – татары просто не желали тратить времени и сил на осаду городов. После Сендомира они взяли небольшой город Лысец и решили возвращаться в свой стан в приднепровские степи.
Не оправившаяся после татарского набега Польша и лишенные укреплений русские города были очень привлекательны для литовцев. В 1262 воины Миндовга пришли на польские земли и разорили несколько селений. В битве с поляками возле города Ездова литовцам удалось убить князя Семовита, а сына его Конрада взять в плен. Опасаясь, что поляки получат помощь, литовцы быстро вернулись в свои земли, захватив большую добычу и множество пленников.
К Васильку у Миндовга был большой счет – начиная с позорного поражения под Луцком и заканчивая его активным участием в литовском походе Бурундая. Он собрал войско и послал его к Кременцу. Там его встретили отряды под командованием воевод Василька, которые своим решительным натиском принудили литовцев бежать. Сам Василько не участвовал в битве, занимаясь формированием дополнительных полков. Вместе с ними он бросился вдогонку и нагнал литовцев в городе Небля. И вновь Василько проявил себя как великолепный тактик, вынудив литовцев сражаться у озера. Литовский строй не выдержал натиска русских полков и, не имея возможности отходить, распался. Летопись утверждает, что все литовцы погибли, никто не спасся. Это похоже на правду, ведь оружие русских превосходило снаряжение литовцев, и тактические приемы сражения в поле были слабым местом литовских формирований, привычных к молниеносным нападениям на пересеченной местности.
Победив литовцев практически без потерь, Василько устроил большое празднество с союзными князьями, а к Даниле послал вестника с сообщением о победе. Вдохновленный сообщением о разгроме литовцев, Данило решил заключить против них союз с польским князем Болеславом.
Переговоры велись в Тернаве, туда приехали князь Данило со своими сыновьями Львом и Шварном, и князь Василько с сыном Владимиром. Они заключили союзный договор против Миндовга и разъехались по домам.
Не прошло и года после этой встречи, как Миндовг был убит. Фигура эта была не менее значительная в своей земле, чем Данило в земле галицкой. Миндовг смог подчинить себе более мелких правителей и стал практически единовластным князем литовской земли. С Данилой его связывали и вражда, и союз, и кровное родство – его дочь вышла замуж за Шварна. Миндовг крестился, но до конца своих дней оставался язычником. Он был недоволен своим сыном Войшелком, некогда свирепым и кровожадным воителем, ставшим ревностным христианином, в чем видел вину Данилы, ведь Войшелк принял постриг в его земле, а потом совершил паломничество и основал монастырь на реке Неман.
В тот год Миндовг овдовел и, соскучившись по женскому обществу, послал за сестрой жены, своей
