И звёзды сентябрём горят, Я знаю — тихо за плечами Толпится дней далёких ряд. Под непогасшими свечами Там, в далях дней, идёт обряд — Невеста с тёмными очами Струит торжественный наряд. Поёт ей клир о жизни новой, Но ярок воска жёлтый свет, Но ярки пастырей покровы… А на террасе силуэт Исчез, и брошен Фет в столовой, И бабочек мохнатых нет. И бабочек мохнатых нет У лампы на столе зелёном, Где врезаны эмблемы лет То вензелем, то медальоном. Где крейсер клеил из газет И фокусы, хоть миллионам, Звенящий шпорами корнет Показывал, блестя погоном… Умолкли в роще соловьи, Не пробегают муравьи, Скользнув с берёз, покрытых мхами… И ласково журчат ручьи — Воспоминания мои, И думать хочется стихами. И думать хочется стихами… Февраль весну зовёт… Ужель, Мне на террасе с соловьями Не привечать тебя, апрель. Апрель с мычаньем, с пастухами, Забыв и вьюги и капель, И ждать её, мою пастушку, Шотландку-тальму, брошку-мушку, Волос пылающих привет… Не разметать годов ловушку, Лишь прошлому послав привет, Замкнуть печаль в скупой сонет. Замкнуть печаль в скупой сонет, В ковчежец каменный с Урала, В нём сувениры давних лет, Брошь итальянского коралла. Их вспомнит старый туалет, Им бронза зеркала сияла; Их, вынув бабушкин браслет, Ты мне вернула после бала. Твои я руки целовал Затосковавшими устами, И вместе мы вернулись в зал… Благоговейными перстами Открыв ковчежец, взяв коралл, Сижу над старыми листами. Сижу над старыми листами, Над рукописью давних лет. Я думаю: зачем так надо? Зачем твой муж не тот корнет, А виц-мундир из Петрограда? Я помню — в горы, на пикет, Взбиралась наша кавалькада, Навстречу он… Спаси от бед, Господь! Не к нам ли? Вот — не рада! «А кто?» — Сосед — и мы молчим, В дубняк карабкаясь тропами… Грядущего холодный дым С горы свергается клубами, И то, что в сердце мы таим, Нет, нет — не передать словами! И нет — не передать словами Тревоги первой, смутных дум; Я был в горах разбужен Вами,
