Я сердцем Ваш услышал шум! Любил ли я? Нет — рукавами, Завернутыми наобум, Своими чудными руками Ты не тревожила мой ум. Гонясь по лугу за тобою, Обнять тебя не ждал я — нет… Ты — блики солнца над тропою, Но дней текучих тёмный бред Хранит в своем пути с собою Их тихий отсиявший свет. Их тихий отсиявший свет Мне навевает отдых милый На рубеже шумящих лет, Летящих в бездну за перилы. В перилы врежу я сонет, Как целовали мы могилы, Как каждый маленький букет Мы вешали на крестик хилый, Как мы молчали, как вокруг Висели капельки топаза, Как руки мы пожали вдруг… И ландыш, крошечная ваза — Подарок тёплых нежных рук — Он здесь, здесь — меж строк рассказа. Он здесь, здесь — меж строк рассказа, Как тот, в ковчежеце коралл. Под диадемою алмаза Ты вышла в опустевший зал — Тебя сквозной покров из газа, Холодным мраком облекал. Я помню: «До другого раза», — Смутясь, корнет тебе сказал… Ты руки нам обоим сразу, Спеша, пожала без кольца — Без просьб бывать и без отказа… Мы медленно сошли с крыльца. «Вот дождались мы и конца», — Нечайно сохранилась фраза. Нечайно сохранилась фраза Еще одна: «Какая чушь, — Я не видал его ни разу, Откуда взялся этот муж?» Краснели в темноте три глаза — Три рамы; в чёрных пятнах луж Мутнели отблески… «Ни разу, — Сказал корнет, — какая чушь!» Мы долго в парке с ним сидели, Мы пили с ним разлуки яд, И молча вспомнить мы хотели Девичий простенький наряд, И смеха блещущие трели, И милый жест, и милый взгляд. И милый жест, и милый взгляд — Вы отошли и юность с вами; Воспоминаний смутный ряд Плывет с багровыми краями… Как облака, они горят В закатном солнце, там, над мглами, Где жаворонки всё звенят, Пьяны последними лучами. «Ах, Боже мой!» — сказал корнет И подал руку на прощанье, Призвякнув шпорами привет… Ушёл площадкой, где в крокет Играл так много быстрых лет… Храни вас Бог, воспоминанья! Храни вас Бог, воспоминанья! Потухли в комнатах огни,
