Стихотворения

Из Новгорода? Ну, конечно, — с Мсты!»
Петр что-то отвечал, веселый от удачи -
Все вышло глаже, чем воображал;
За сахар Капка щурит глаз свой рачий;
От треволнения у «тетки» задрожал
По чашке чайник; Кадя тихо вертит
Кольцо на пальцe, узким ногтем чертит
По скатерти, узоры обводя
И пристально за пальцами следя.

XV.

Дубовый стул, который сам он выжег;
На чашке с крышкой памятный дракон;
Знакомый вид безе, ванильных пышек,
Погнутых канделябр и без крючков окон.
И даже на сквозном стеклянном циферблате
Стенных часов все тe же три часа…
И только нет его в коричневом халате,
И нет его жены с ее: «Comme-ca!»
А тетка все расспрашивала Петю;
И вышло так, что он один на свете
Из всей семьи, дорогу пробивать
Придется самому — протекции не ждать.

XVI.

Что кончил он филологом в Варшаве,
И кончил только что, туманно впереди;
Об них узнал во «Всей Москве» в Виндаве,
Где у товарища гостил недели три…
Ну, словом, врал, чтоб только отвязаться!
Но, оказалось, тетка приняла
Все к сердцу, предложила оставаться
У них, помочь… Вообще мила была.
И даже Петр был удивлен участьем
К своей судьбе, но вспомнил о пристрастьи
Ее быть патронессой — в мать пошла —
И только думал: «надолго ль мила?»

XVII.

И только думал: для чего все это?
О, маринад! Его уже он забыл,
И вот теперь, когда с того он света
Пришел, чтоб жить, так чудно жить, — он всплыл.
Петр вздрогнул весь и весь насторожился;
Взглянул по-иначе вокруг себя и вдруг,
Вдруг вспомнил, что он здесь когда-то спился,
Здесь, в этом доме, вынес столько мук.
И неужель вся процедура снова?
За взгляд один, за поцелуй, за слово
Начнут по-прежнему тягуче распинать
И тишина и с пологом кровать?

XVIII.

Два первых злых часа, когда дышать училась
Вновь созданная грудь, когда его глаза
Так были отданы и солнцу, что змеилось,
Крутясь пылинками, на скатерти стола,
И этой маленькой причудливой головке,
Давно любимой и когда звеня
Стучала кровь и — поднимались бровки,
И верилось — хочу, и взглянешь на меня…
Ведь эти два часа обвиты паутиной,
И виснет под носом — Агриппки глаз совиный:
Всю крошечную жизнь она подстерегла
И с этой пышкой с маслом сожрала!

XIX.

«Где этот маленький комочек светлой пряжи,
Клубочек шерсти солнечной? Он был
Во мне, когда под звон часов из вражей,
Унылый преисподни в жизнь я всплыл…
Где первый мой апрель, в сенях меня заставший
Перед стеклянной дверью, лаской глаз
Лазурной девушки, как ангел открывавшей,
Казалось, двери в рай, в божественный экстаз?…
Ах, два часа назад, в апреле
Так были огненны червонные капели,
И крепкий воздух молодой земли
Был болен невоздержанной груди!»

XX.