знать, где искать. Саша узнала, что директор интерната был 'огнепоклонником' по вероисповеданию. Он родился в семье иранских эмигрантов, исповедовавших зороастризм. Религия эта древняя и мирная. Но в среде чиновников центральной России единственно правильной верой считается православие. Большинство прихожан — бюрократов в библию вообще не заглядывали. Но они — люди православные, а значит все, кто не с ними, тот против них. При этом что сатанист, что зороастрист, что баптист, все одно — злонамеренные еретики.
Поэтому директор интерната свое вероисповедание не афишировал. Он потихоньку молился пять раз в день, обратившись лицом к священному огню. И как мог противостоял злому духу Ариману, работая идейно и честно.
Как-то погожим июльским днем Саша заглянула в кабинет того директора и сделала ему интересное предложение. Женщина хотела провести некие опыты на больном ребенке. Ничего плохого она маленькому калеке не сделает, наоборот вылечит. И тогда никто в Комитете образования не узнает, что директор интерната — порочный сектант. Разговор вышел тяжелый, но по его окончанию мужчина проводил Сашу в комнату к Гале Новиковой и оставил их наедине.
Галя как раз читала сцену из 'Фауста', в которой вместо пуделя перед ученым появляется таинственный незнакомец в студенческой одежде. И вот не менее странная женщина сидела напротив и делала ей заманчивое предложение. Если все пойдет успешно, девочка полностью поправится. Галя уточнила, о какой поправке идет речь. Женщина ответила, что Галя станет как все нормальные люди. Сможет ходить, бегать, танцевать, да что угодно сможет.
Галя заглянула в глаза незнакомке и увидела там застарелую боль, и тоску, и усталость. Во взгляде читалась мудрость, приобретенная с годами, словно Лойе успела повидать самые лучшие и самые ужасные вещи и теперь ничего от жизни не ждала. Но похоже женщина и в самом деле верила, что может ей помочь. Галя решилась. Да и что ей было терять? Для проведения ритуала Саша отвезла свою подопечную в дачный домик, недалеко от интерната. Там все и произошло. Потом Галя вернулась в интернат, и тут начались обещанные чудеса.
После ритуала женщина регулярно навещала Галю, та менялась на глазах. Тело крепло, руки, ноги слушались хозяйку все лучше, речь стала внятной. Каждое слово уже не давалось с боем как раньше, девушка наконец могла свободно общаться с людьми. Потом она встала с инвалидного кресла, в которому была прикована всю жизнь. Начав с нескольких шагов по комнате, вскоре Галя своими ногами вышагивала по саду. Она ходила по бордюрам, спускалась и поднималась по лестницам, танцевала. Ей стало доступно все, о чем она мечтала. Через два месяца девушка совершенно выздоровела.
Галя все время ждала встреч с Сашей, чтобы снова и снова сказать, как она благодарна. Саша отмахивалась, спрашивала о здоровье, осматривала ее, потом уходила.
Однажды, в середине сентября они с Сашей сидели в саду на лавочке под громадным старым кленом. Крупные красные листья сыпались на газон при каждом порыве ветра, даже самом слабом. День выдался погожий и еще по-летнему теплый. В воздухе висела дымка, мягко приглушающая солнечный свет. На темной зелени тополей и каштанов уже появились желтые пятна.
Гале передалась спокойная меланхолия ранней осени, сердце защемило от неясной тоски. Не лучшее настроение для судьбоносного разговора, но откладывать его девушка не хотела. Она глубоко вздохнула и заговорила о главном:
— То, что вы сделали для меня, Саша… Мне с вами за всю жизнь не рассчитаться. Это так чудесно. Я каждое утро просыпаюсь и не могу поверить, что вот так просто встану с постели и пойду.
— Думаю, когда-нибудь я с тебя должок получу, — усмехнулась Саша. — Пока мне от тебя ничего не надо. Да и дать-то ты мне ничего не можешь.
— Могу, — с жаром ответила Галя. — Я вам пригожусь, вот увидите. Вы меня не просто вылечили, вы мне теперь как родная. Не прогоняйте меня от себя, Саша. Здесь мне уже оставаться нельзя, я ведь совершеннолетняя. Я хочу быть с вами. И не думайте, что я вас обременю. Я буду очень полезной.
Саша смотрела на бледную девушку с горящими глазами и думала, что если и был момент, когда она могла уйти, не оглядываясь, то он уже упущен. Лойе не понимала, как такое произошло. Но она привязалась к Гале. Видимо, придется оставить ее при себе. Кто сказал, что у плохого человека не может быть хороших друзей.
Так у Саши появилась подруга. Галя упаковала вещи и в тот же день переехала к женщине на съемную квартиру. Обшарпанная хрущевка у черта на куличках поразила девушку своим убожеством. Но Саше было все равно, где жить.
Из мебели в комнате стояла только раскладушка и стол. В огромных картонных коробах лежали старые книги с непонятными значками, свитки пергамента, блокноты с таинственными записками, ножи, камни, мешочки с травами. В горшках на окне росли невзрачные сильно пахнущие травы. Именно травы, не цветы. Кухню забаррикадировали кастрюли, банки, бутылки, пузырьки и ступки, в которых что-то отстаивалось, протиралось, варилось. Саша предупредила, что одна половина этих кулинарных творений может серьезно подорвать здоровье, а вторая — отправить на тот свет.
Телевизор Саша не смотрела, радио не слушала, газет не читала, с людьми общалась по необходимости и с большой неохотой. Из одежды у нее имелись только синие джинсы, черная футболка и кроссовки. Осенью и зимой к этому комплекту добавлялись шерстяные носки, шапка и куртка. Косметикой Саша вообще не пользовалась, волосы стригла сама и не красила. Она стирала белье, мыла голову и лицо одним и теми же куском детского мыла.
Так что порядочная седина в волосах, до времени появившиеся морщины и общая не ухоженность прибавляли ей лишних десять лет. Единственным достоинством ее внешности оставалось тело — атлетичная фигура с пропорционально большой грудью, узкой талией и стройными ногами.
Прибыв на новое место жительства, Галя принялась наводить уют. Впервые за восемнадцать лет она сама выбирала мебель, посуду, одежду и косметику. С рождения Гале платили пенсию по инвалидности, но жила она в детдоме и в деньгах не нуждалась. Так что к совершеннолетию у нее на счете накопилась приличная сумма. И она щедро тратила деньги на себя и подругу.
В большом городе Галя почувствовала себя как рыба в воде. Ей до всего было дело. Она днями бродила по столице, заглядывая в бутики, универмаги, кафе и развлекательные центры. Очень скоро девушка узнала все лучшие московские дисконт-центры, универсальные базы, магазины низких цен. Это улучшило качество жизни самой Гали и изменило до неузнаваемости дом и внешность Саши. Девушка умудрялась покупать все самое лучшее очень за дешево. Это была ее супер способность.
А еще у Гали обнаружилось врожденное чувство стиля. Она любила красиво и броско одеваться, причем вещи подбирала с исключительным вкусом. Немного подучившись в интернете, Галя умело пользовалась косметикой. И вот из невзрачной застенчивой больной девочки она превратилась в стильную красивую уверенную в себе девушку.
А потом она принялась за Сашу. Все изменения женщина принимала в штыки. Но Галя была неумолима. И Лойе сдалась. Девушка накупила ей кучу стильных вещей. Детское мыло осталось для стирки, старую одежду выкинули. Галя отвела подругу в салон красоты, где Саше постригли и покрасили волосы.
Вскоре Галя решила, что 'им негоже жить в этом гадючнике'. И с присущей ей настойчивостью, сравнимой с волнами цунами, Галя выбила у государства полагающуюся однокомнатную квартиру. Жилье располагалось в приличном районе, в новом доме. Галя сама отремонтировала и обставила квартиру. Саша в это время где-то пропадала.
В одно прекрасное утро Галя прочла, что имя человека определяет его сущность и судьбу. Чтобы улучшить карму, стать успешными и богатыми многие знаменитости в начале карьеры меняли имена. Галя решила последовать их примеру. Порывшись в интернете, Галя выбрала подходящий, по ее мнению, псевдоним.
Узнав, что ее подруга хочет изменить имя и услышав собственно само имя, Саша заметила, что Нора Галь звучит слишком претенциозно даже для национального меньшинства, к коему Галя безусловно не относится. На что Галя ответила, что Саша Лойе тоже имя странноватое, не говоря уже о том, что без дополнительной подсказки так сразу и не поймешь мужчина этот Саша Лойе или женщина. Ответ попал не в бровь, а в глаз. И Саша решила не вставать на пути у горящего бронепоезда.
А Галя тем временем прошлась по чиновничьим кабинетам, вынося мозг тем бедолагам, кто пытался
