Баранов пробы в Якутате до 15 августа, но так и не дождался Прибылова с Поломошным. Взяв у Хаткейка заложников “из родных ево и протчих почотных людей детей”, он передал их в руки Дмитрия Тарханова, который оставался старшим над группой первопоселенцев Якутата – для зимовки тут Баранов выделил “руских 8, кадьякских 3 и толмачку девку.” 37 С собой Александр Андреевич увёз лишь одного аманата: “из детей тайонских пожилово и женатово”, получившего после крещения имя “Фёдор”. То был, вероятно, С'алву или Шт'атлейу (S'alwu, Ct'atleyu, носивший 'русское' имя Шада – Cada) – племянник Яходакета. Баранов явно надеялся, что православный тойон после более тесного знакомства с обычаями русских и их бытом будет более к ним расположен, нежели его предшественники-'язычники'. Сам же Баранов отправился далее на юг и в ходе плавания прошёл через Ледяной пролив (пр. Кросс) к Частым островкам, а затем к берегам Ситки. Здесь, по словам К. Т. Хлебникова, он 'взошёл проливом по северную сторону горы Эчкома, назвав оный по имени своего судна: проливом Ольги, и остановился на якоре в небольшом удобном заливе, на берегу коего в память посещения своего, поставил деревянный крест и наименовал залив Крестовской.' 38 Как пишет же сам А. А. Баранов, приблизиться к “острову Ситхе на коем гора Эчкоум у агличан означается”, ему помешали “противные осенные погоды и свирепые штормы”. По пути русские останавливались у селений “чилхатских народов”, где выменивали рыбу, поскольку запасы провианта на борту “Ольги” уже истощились. Кроме того, они “торговались с народами, выменивая промысел, но тово уже по познему времени у них было мало”. Не обошлось и без опасных приключений. Александр Андреевич позднее вспоминал, что в этом плавании они “претерпели много напасти и опасности от погод при берегах неизвестных и от народов, в варварстве заматеревших, кои заманивали нас разными образами в ловушки, но, благодарение богу, избегли от всех зол.” Оставив надежду зазимовать на Ситке, Баранов повернул назад 10 сентября и, преодолевая шторма и непогоды, вернулся на Кадьяк в октябре 1795 г. В Павловской Гавани все уже были в смятении, не имея от него вестей с самого июля. Тут-то он узнал и причину задержки Поломошного. Оказалось, что в Чугацком заливе Прибылов и Поломошный встретились с возвращающейся партией Пуртова и Кондакова. Партовщики щедро поделились с посельщиками своими страхами перед ужасными колюжами. В результате ни Прибылов, ни Поломошный не отважились продолжить свой путь и тогда же, в августе, возвратились обратно на Кадьяк, покинув горстку людей Баранова на произвол судьбы. 39
Но Баранов не был обескуражен. Весной 1796 г. партия из 450 байдарок дошла до залива Льтуа. На сей раз промышленные сумели мирно поладить с тлинкитами, испросив у них разрешения для проход на юг и промысла в их водах. Но и в этом случае индейцы не удержались и на обратном пути захватили в плен двух кадьякцев. 40
В июне 1796 г. в Якутат прибыли суда 'Три Святителя' под командованием Г. Г. Измайлова, 'Орёл' под командованием англичанина русской службы Джеймса Д. Шильдса ('Яков Егорович Шильц') и промысловая партия – около 700 байдарок. 41 Кроме промышленных, 'коих так же было довольно', на борту первого из судов находилось до 30 семей
С пышной свитой к Баранову прибыл наиболее влиятельный вождь куана – старый Хаткейк (Яходакет?). В ходе переговоров ему было предложено отдать в заложники своих родственников и, вероятно, уступить власть Фёдору. Тойон согласился, а Фёдор даже получил от русских особую грамоту, утверждавшую его в звании 'главного тоёна Якутата'. Тогда же, выдав Баранову аманатов, получили письменные гарантии безопасности и входившие в состав куана эяки (к их числу относился клан тлахаик- текуеди). 45 Партия немедленно выступила на промысел, а прочие промышленные и поселенцы, под деятельным руководством А. А. Баранова, принялись обустраиваться на новом месте: 'господин Главный Правитель Баранов… приказал разставить приготовленные рогатки и разбить за ними для жилья палатки. Со всем усилием велел рубить лес и производить строение… что всё в скорости и приведено в лучшее состояние. Колоши тогда не смели пошевелиться против русских, а однако ж партовщиков временно захватывали и обижали, но вскорости отдавали и удоволствовали.' 46
Через два месяца было закончено строительство крепости Якутат и селения Новороссийск (Славороссия), которое по дальнему замыслу Г. И. Шелихова и А. А. Баранова должно было стать столицей русских владений в Америке. На первую зимовку здесь было оставлено до 80 промышленных и посельщиков. Из них 30 не пережили этой зимы – их унесла цинга. Кроме того, после отъезда Баранова на Кадьяк здесь начались раздоры между передовщиком С. Ф. Ларионовым и начальником посельщиков И. Г. Поломошным. В эти распри невольно вовлекались и местные индейцы, среди которых росло недовольство грубыми выходками некоторых колонистов. Всё это подрывало престиж русских и их и без того шаткую дружбу с якутатцами. Положение несколько улучшилось лишь после того, как Баранов сменил сварливого и неуживчивого Поломошного, назначив в 1799 г. на его место 35-летнего курского купца Николая Ивановича Мухина, 'в коем усмотрена способность к деятелному началству и расторопности.' 47
В том же 1796 г. Дж. Шильдс на судне 'Орёл' прибыл на Ситку. Сильное впечатление произвела на него громада вулкана Эджкомб, ещё курящаяся дымом. Ночами из жерла его вырывались языки пламени. В Ситкинской бухте стоял английский бриг 'Артур' капитана Генри Барбера. Один из местных вождей жаловался на него Шильдсу, рассказав, как Барбер 'зазвал его к себе на корабль, прежде угощал, а потом приказал заковать в железа и держал до тех пор, пока тоён не представил ему всех бобров, сколько имел со своею командою.' 48 В отместку индейцы захватили в плен английского матроса и Барберу пришлось высылать для его спасения вооружённую шлюпку. Шильдс пробыл на Ситке 20 дней, после чего возвратился на Кадьяк. Во время своего плавания он 'приметил великое множество бобров', встречавшихся в окрестностях острова. Русские партии явно ожидала здесь богатая добыча.
В 1797-1798 гг. партовщики уже промышляли в Хуцновском проливе (пр. Чатам), разделявшем соперничающие куаны Ситка и Хуцнуву. Из каждого похода на Кадьяк доставлялось до 2 000 бобров. Однако осенняя непогода губила байдарки на обратном пути к Якутату. Зимовать же в местах промысла мешали 'не совсем приязненные колоши'. Требовалось создание новой постоянной базы в южных районах, необходимость чего подкреплялась и политической целью: 'не допустить англичан и американцев к произведению торговли с дикими, кои доставляют и огнестрельные орудия, и не допускать их поселиться на местах, обысканных российскими мореплавателями.' 49
В итоге А. А. Баранов, по его собственному выражению, решил 'во что бы то ни стало' основать русское заселение на Ситке. В апреле 1799 г. с Кадьяка им была отправлена партия алеутских охотников в 550 байдарок, а вслед ей и три судна – 'Екатерина', 'Орёл' и 'Ольга'. Начало экспедиции было неудачным: 2 мая у мыса Саклинг разыгралась буря. Чтобы противостоять бушующим волнам партовщики сцепили свои байдарки, однако, несмотря ни н что, партию разметало. Затонуло 30 байдарок и 60 человек, а выброшенные на берег подверглись нападению индейцев-эяков во главе с Якегуа и южных чугачей под предводительством Иркука (Irquq). 50 Согласно сведениям Г. Бэнкрофта, Баранов, двое русских и немногие партовщики, имевшие огнестрельное оружие, сумели отразить колошей в неравном ночном бою. 51 Гектор Шевиньи даёт в своей биографии Баранова красочное описание ночного боя, в ходе которого Алеутки заряжали мушкеты, а их русские мужья 'стреляли по воплям и вспышкам выстрелов колошенских ружей'. 52 Однако реальность была проще и суровей. Эскимосское предание рассказывает, как Якегуа и Иркук 'взяли свои копья и убивали всех охотников на морских выдр, кого выносило на берег'. Обессилевшие в борьбе с холодными волнами, люди вряд ли были в силах сопротивляться. В итоге убито и, частью, пленено было от 26 до 30 человек. Это избиение не осталось безнаказанным. Позднее русские,
