— Ну да, я понял.
— …на ход всей жизни! Вся жизнь рассчитывается, тебе ясно?
— Ясно. Только ясно мне и еще кое-что. Эту программу можно пустить в преступное русло. Вычисляются люди, которые могут так или иначе неблагоприятно повлиять на твою судьбу, когда-нибудь, может, лет через двадцать, и ты их попросту устраняешь. Всем этим фантастическим вещам, которые ты мне тут рассказал, я совершенно не верю, но ведь если кто-то поверит и начнет применять… Или сам Ефим начнет корректировать свою жизнь. Ты представляешь, что начнется?
— Ничего не начнется! Потому что сам Ефим устранен, нейтрализован. Насколько мне известно, свою карьеру сумасшедшего гения он кончил в психушке. А тогда, когда он ее продемонстрировал, ему никто не поверил, над ним попросту стали смеяться. Как и над другими его идеями.
— И что за другие идеи?
— Ну… разные. Например, программа повышения человеческого интеллекта до черт знает каких размеров, до прямо-таки нечеловеческих размеров, при которых какой-нибудь Эйнштейн — обыкновенный недоумок. Или расчет полета молнии…
— Что-что? — взволновался Андрей. — Можно про молнию поподробней?
— Да ну, чего там, у него были идейки поинтересней. Вот, например…
— Нет, мне интересней всего про молнию.
— Хорошо, про молнию так про молнию. В общем, Долинин создал программу случайности несчастного случая. В том числе и удара молнии. Вводятся метеорологические данные определенного сезона, еще там какая-то хренотень, в это я особо не вникал, ну и программа выдает, что в таком-то месте (именно в этом, а не в каком-нибудь другом) ударит молния такого-то числа.
— Ага, четырнадцатого мая, в восемь часов вечера, на Ильина, 37…
— Подожди! При чем здесь Ильина, 37?
— Да так.
— Ладно, к примеру, на Ильина, 37, — согласился Вениамин. — Или еще…
— Идет по дороге поздней ночью безобиднейшая учительница младших классов, а в это время киллер, нанятый, чтобы грохнуть какого-нибудь бандюгана, в потемках путает и стреляет в нее.
— Что-то я тебя, Андрюха, не понимаю. Ты имеешь в виду нечто конкретное? У Ефима ничего ни про учительницу, ни про киллера не было. Да эта программа вообще рассчитывала природные несчастные случаи: наводнения, землетрясения, грозы, в конце концов. И почему ты вдруг Долининым заинтересовался? По-моему, сейчас мы занимаемся Антошей Гриценко и его родителем, при чем здесь Ефим? Он-то к похищению ребенка точно не может иметь никакого отношения. Да и, насколько я знаю, он сейчас находится в психиатрической клинике.
— Уже не находится. — Андрей усмехнулся. — Видишь ли, встретил я этого деятеля вчера, когда возвращался из командировки. Ну, о ее результатах ты знаешь.
— Знаю, все глухо, Денис мне передал. И что Ефим?
Андрей рассказал ему о своих ночных приключениях.
— Бедняга! — прокомментировал Балаклав. — Совсем, видно, сдвинулся, а такой талантливый был компьютерщик. Но только если ты его подозреваешь в убийстве этой женщины, то напрасно. Во-первых, в мае, насколько мне известно, он был еще вполне адекватен, во-вторых, убийство вообще не по его части.
— А как ты сам-то к нему относишься, скажи честно?
— Да нормально. — Вениамин отчего-то смутился. — Лично я его не знал, так, пару раз виделись… на конференциях по компьютерным технологиям…
— Нормально? Странно ты как-то прореагировал, когда я тебя о нем спросил. Этот твой нервный смешок и прочее.
— Ну, видишь ли… — Балаклав беспокойно посмотрел вокруг себя, хотя в офисе они были одни, словно хотел сообщить некий секрет и боялся, что их подслушают. — Все эти его идеи в самом деле довольно странные и немного пугающие, но в общем… Он либо гений, либо самый настоящий шарлатан. Так к нему все и относились, про себя, большей частью, а вслух откровенно смеялись. Он что-то вроде Николы Теслы в компьютерном мире, над тем тоже смеялись, но с некоей такой опаской. Зато сейчас…
— Ясно. Спасибо за информацию. — Андрей в шутку пожал Вениамину руку.
— Да пожалуйста. — Вениамин улыбнулся. — Только я так и не понял, ты что, собираешься заниматься Долининым? А как же Антоша Гриценко?
— Долининым я заниматься не собираюсь, считай — так, праздное любопытство. А насчет Антоши…
Андрей поручил Балаклаву пробить дальних родственников Гриценко-отца, которые проживали в Братиславе, дал задание подошедшему Денису и поехал на встречу с Бородиным. Он и так уже опаздывал.
Вениамина он, неизвестно почему, обманул: Ефимом Долининым он как раз заниматься собирался.
Бородин ждал Андрея, с меланхоличным видом потягивая кофе из огромной пузатой кружки.
— Привет, — он так же меланхолично протянул Никитину руку, — давно не виделись. Но угостить мне тебя нечем: для пива не та обстановка, а от моего ментовского кофе ты всегда отказываешься.
— Да и черт с ними, с угощениями и церемониями. Я к тебе за помощью.
— Уж понятно. — Бородин ухмыльнулся. — Хоть бы раз пришел с помощью. Как Настя, как Сашутка?
— Все нормально.
— А чего хотел-то? Если насчет мальчика, — Илья печально развел руками, — то тут ничем я тебе помочь не могу. Веришь ли, ну никаких следов.
— Да, у меня то же самое.
— Вряд ли жив. Времени прошло порядочно. Родителям никаких требований никто не выдвигал. Даже странно. Вообще вся эта ситуация какая-то необъяснимая. Так не бывает. Ладно, когда ребенок пропадает, гуляя во дворе, возвращаясь из школы. Можно думать… разное. А тут из концертного зала, где столько народу, практически на глазах у матери. Да еще эти дети из садика. Непостижимо! Его отец нас совершенно замучил, по сто раз на день названивает, через день притаскивается лично.
— У меня та же хреновина, только с матерью. Но вообще-то я не по поводу Антона к тебе пришел.
— А что, еще один заказ? — Илья хитро улыбнулся.
— Ну… почти. Интересуют меня Валуев и Голованова, обстоятельства их гибели.
— Кто такие?
— Валуев Анатолий Исаевич, директор филармонии, погиб 12 мая…
— Ага, ага, припоминаю! Звонил по мобильнику у открытого окна, молния ударила в телефон…
— Ах, вот, значит, как это было!
— И что? Там никакого криминала! Несчастный случай, стихия, так сказать. — Бородин развел руками. — Все очевидно. Собственно, там и дела-то не заводили. Наши, конечно, подъехали, составили протокол, но… что уж тут поделаешь — гроза!
— На протокол бы все-таки хотелось взглянуть.
— Как пожелаете. — Илья сел за компьютер.
— И еще Голованова, — напомнил Андрей. — Светлана Васильевна, погибла 21 мая.
Некоторое время Бородин молча работал. Потом как-то многозначительно крякнул, откинулся в кресле.
— С Головановой твоей дело темное. Вспомнил я и ее, голубушку. Ее дело ведет Алексеев. Висяк, классический висяк. Хорошо хоть, родственников у нее нет, некому наседать. Ты прикинь, заказное убийство, да мало того, по почерку, убита она Гудини. Профи высокого класса, абсолютно неуловимая личность, услуги его стоят ну очень дорого. А тут какая-то Голованова! Учителка, бедна как церковная мышь, одинока, совершенно безвредна…
— …почетный донор России.
