голое тело и короткая джинсовая юбка. Куда уж тут раздевать-то…
Скрипка прокашлялся и вежливо сказал:
— Здравствуй…
Вместо ответа Лиза шагнула к нему, обвила руками шею и впилась в губы жарким поцелуем.
— Вау… — сказал Скрипка минуту спустя, когда Лиза отпустила его.
Так его ещё не целовали…
Дразнящая улыбка. Взволнованное дыхание. Тонкие руки, мнущие рубашку под пиджаком… и мысли мечутся по голове, сшибая одна другую.
И хочется, чтобы так было всегда…
Ну вот. А он ещё размышлял, только ли это желание, или это ещё и любовь!
— Пойдём? — глухим, хрипловатым голосом, так непохожим на серебряные бубенчики, что звенели в баре, спросила Лиза.
— К-куда?
— Тут недалеко одна подруга моя живёт. Ну, она вообще-то снимает квартиру, но сейчас в командировке, прикинь, в Израиле, она у меня у-у-умная…
Когти хищницы оказались под пиджаком и со скрежетом прочертили по хлопку рубашки.
Сергей погладил спину девушки, прикрывая глаза.
Она продолжала:
— У меня ключи есть, потому что я хожу цветы поливать. Моя подруга не обидится, если мы немножко используем её квартирку по назначению…
— Веди…
Мысли продолжали метания, переплетались, наслаивались, щедро приправленные ну очень откровенными мечтами.
Дорога была долгой? Закончилась через пару шагов? Какая разница, если чередовались солнечные лучи, светлые и тёмные тени, запахи цветущего жасмина и свежести от современной дождевальной установки… рядом билось сердце замечательной девушки — ведь Сергей уже не пил никаких «гнёзд», а снова чувствовал себя не идущим, а парящим над землёй, и за спиной Лизы снова трепетали радужные крылышки.
И вот уже зазвенели ключи, защёлкал замок, распахнулась входная дверь, в нос ударил сложный запах жилой квартиры… здесь же не живёт никто? Скрипка попытался понять, в чём дело, но, видимо, кровь циркулировала в его теле неравномерно, и мозгу не хватало кислорода для слаженной работы.
Двухкомнатная квартира стандартной для девятиэтажек планировки, длинный коридор между кладовкой и кухней… и что-то леденящее, отрезвляющее…
Лиза тянула влево, в спальню, и крылышки у неё за спиной в который уже раз пропали.
— А что там? — Сергей кивнул на закрытую дверь прямо напротив входной.
Оттуда ловкими щупальцами тянули сквозняки опасности.
— Там? А, муть какая-то, хозяйские вещи, они закрыли на свой ключ… идём же! Идём!
— Мы… — Скрипка заговорил, но голос предательски сел, пришлось откашляться. — Мне кажется, мы слишком торопимся, Лиз…
— Да-а-а? Что ты говоришь? — мурлыкала девушка, ловкими пальцами расправляясь с его ремнем.
Безуспешно.
Видимо, она раньше не встречалась с хитроумными механическими пряжками, которые так обожал белый маг.
— Мы торопимся, — уже твёрже повторил он.
У него никак не получалось разобраться, что за опасность таит в себе эта квартира. Мало ли, а вдруг вернулись хозяева и намерены требовать оплату за полгода вперёд. Или пробрались воры и сейчас оглушат незадачливых любовников… а то ещё и попользуются случайной девочкой… зато в мозгу что-то щёлкнуло, и он понял, что будет делать дальше.
— Не спеши, моя радость, не надо. Мне достаточно краткого взгляда на тебя, и дыханья, и больше, о, поверь, ничего мне не надо…
Лиза оторопело замерла и уставилась на Сергея, как на двухголового.
— Эт… это ты чего сейчас?!.
Он улыбнулся, подхватил её на руки, осыпая поцелуями, и вынес прочь из квартиры:
— Я читал тебе стихи.
— Ты чего, пишешь стихи?!
— Не я, а один мой знакомый в Москве.
Сергей уверенно прошагал по лестнице вниз, вышел из подъезда… Лиза не шевелилась, только всё крепче сжимала руками его шею.
— Он пишет немудрёные, порой даже детские стихи, но ведь пишет-то не для того, чтоб его хвалили критики, а чтобы спеть под гитару своей любимой девушке. Ну и чтоб друзья тоже спели, если захотят.
Лиза покраснела. Прошептала:
— И ты… ты захотел мне спеть?!
— Нет, — рассмеялся Серёжа. — У меня голос не подходящий, не для таких песен. Зато я хорошо их читаю стихами.
Внутри медленно разжималась пружина дурных предчувствий. Что всё-таки было с той квартирой? Да какая разница. Главное, что это осталось позади. А впереди…
Впереди постепенно угасал вечер. Тихий провинциальный город заманивал в паутину улиц, широких и узких, коротких и длинных, Центральный парк провёл тайными тропами на берег крохотного прудика, заросшего рогозом и кувшинками. Лиза и Сергей больше не целовались — держались за руки, как школьники, сбежавшие с уроков.
Что-то выстраивалось внутри мага. Какое-то неясное, пока ещё неосознанное, но он знал, у него уже бывало так. Он знал, что это пришло понимание. И он осознает всё, что нужно, тогда, когда будет нужно.
Может быть, в конце концов, у него получилось всё-таки поймать настрой…
— Хватит спать, вставай пришёл! — барабанила Елена в дверь комнаты Скрипки. — Подъём! Подъём! Подъём!!!
Кроме них с Серёжей на этом этаже гостиницы, наверное, больше никто и не остановился. По крайней мере, никто не выглядывал в коридор, не призывал к тишине, и даже горничные не совали своих длинных носов в процесс побудки… а были ли здесь вообще эти самые горничные?
За дверью послышалось, наконец, глухое ворчание.
— Ну не ори ты, не ори так страшно…
— Ты что, снова пил?
— Нет!
Дверь распахнулась, и Скрипка, трезвый, но бледный, с обведёнными чернотой глазами, потрескавшимися губами и жалобным выражением лица предстал перед Еленой как немое воплощение укора.
— Что с тобой? — тихонько спросила Лена.
— Не знаю, — также тихо ответил Серёжа. — Кажется, я заболел.
— Температура? Кашель? Насморк?
— Нет, нет, нет… тошнота и… кхм… диарея. Похоже, у меня эта… акклиматизация.
Лена тяжко вздохнула:
— У тебя таблетки-то есть?
— Есть, есть, конечно. Имодиум, но-шпа, дротаверин… я уже выпил всё, что нужно…
Марченко покачала головой:
— Вот не надо было вчера никакой дряни пить, сегодня не валялся бы трупиком.
— Кто ж знал.
— Кто ж знал. Ладно… Отлёживайся давай. Придётся наши планы немного поменять. Буду решать
