нас не работает, они в ответ лишь в изумлении вежливо покачивали головой. Партийные собрания, где решаются основные вопросы, происходят в Швейцарии на уровне коммун, и швейцарец идентифицирует себя прежде всего на этом уровне, он для него наиболее жизненно важен. Например, разговорившийся со мною в ресторанчике на вершине солнечного Ротхорна хозяин бакалейной лавки из коммуны в кантоне Ааргау объяснил, что он занялся было политикой (как член ФДП), но вскоре был вынужден с этим покончить, да и вообще вышел из партии, потому что члены других партий не очень-то жаждали делать покупки в его магазине, а это, как вы сами понимаете, ударяет по карману.
Как действует прямая демократия в коммунах? Тоже по принципам инициативы и референдума. Для того чтобы инициатива, выдвинутая какой-либо группой, была рассмотрена, необходимо собрать определенное количество подписей. Если это число подписей собрано, правительство назначает референдум. Если результаты референдума положительны, то инициатива становится законодательной. Таким образом, оппозиция, не успев появиться на свет, поглощается истеблишментом.
Несмотря на то что в Швейцарии нет явной политической оппозиции, по законам человеческой природы она присутствует в реальной жизни. Просто она из оппозиции превращается в работающую часть — на всех уровнях государства. Кстати, открытое коммунальное голосование многие считают недемократичным: поднимающий руку находится под психологическим давлением со стороны своих родственников, соседей, друзей… И тем не менее эти открытые собрания всех жителей коммуны, происходящие в пяти кантонах — Гларус, Аппенцелль-Аутер-Родес, Аппенцелль-Иннер-Родес, Обвальден и Нидвальден, — многие иностранцы встречают с восхищением, как свидетельства подлинной демократии, ведущей свое происхождение еще со Средних веков (каждый голосующий участник собрания имеет при себе оружие). С восхищением вспоминал об одном таком собрании в Аппенцелле Солженицын. Сами же швейцарцы при упоминании об этих собраниях снисходительно называли их «реликтовыми» и не имеющими реального демократического смысла.
Итак, закон автономии нижнего уровня — базисный элемент швейцарской демократии. Коммуны — прочнейшие блоки, из которых строится кантон, а из кантонов уже выстраивается государство в целом. Человек в Швейцарии имеет три гражданства: он является прежде всего гражданином своей коммуны, затем — кантона, а потом уже Швейцарии. Инициативы и референдумы, как инструменты прямой демократии, тоже работают на трех уровнях. И это работа кропотливая, требующая поистине швейцарского терпения и выдержки.
На истории конфликта, связанного с образованием кантона Юра, и его разрешения стоит остановиться чуть подробнее.
4
Акт посленаполеоновского воссоединения кантона Юра с кантоном Берн, подписанный представителями обеих сторон 14 ноября 1815 года, содержал внешние гарантии для католиков, анабаптистов, а также утверждал равные политические и гражданские права всех обитателей. Новый Берн, в который вошла Юра, прежде подчинявшаяся имперскому праву Франции, был продуктом европейской дипломатии. Почти ровно через столетие Юра почувствовала сильное давление пангерманизма, усиление германо-швейцарской миграции на традиционную франкофонную территорию. В результате во время Первой мировой войны началось юрассианское сепаратистское движение за автономию, но с 1919 года, исходя из практических (экономических) соображений, сепаратистская идея заглохла, ушла вглубь, пока народные страсти не возгорелись опять в связи с «делом Мекли». 9 сентября 1947 года кантональное управление Берна должно было ратифицировать выбор Жоржа Мекли, уроженца Юра и социал-демократа, уже члена Верховного суда и экс-президента кантона, в качестве кантонального министра общественных работ и железных дорог. Неожиданно поднялся Ганс Цуми, ветеринар из Интерлакена. Выступая от партии фермеров, он отклонил кандидатуру Мекли на основе того, что этот департамент слишком важен, чтобы допустить к его управлению франкофона. Оказалось, что Мекли вообще «билингва» и мастерски владеет не только французским (как родным), но и бернским диалектом! Выступление Цуми стало для Юра живым символом ущемленности франкофонного меньшинства и началом серьезной борьбы, завершившейся 23 июня 1974 года провозглашением двадцать третьего кантона Швейцарии. Краткая история борьбы такова: сразу после «дела Мекли» был образован широкий комитет, обратившийся к кантональному правительству с серией умеренных требований, касающихся языкового равноправия, культурной защищенности, политического признания и экономического развития. Эти требования были во многом удовлетворены к 1950 году — через новую редакцию кантональной конституции, гарантировавшей равный статус французскому и немецкому как кантональным языкам, и различные административные реформы. Но ожидаемого умиротворения страстей не получилось, дискуссия, особенно острая по экономическим проблемам, продолжилась. В 1959 году сепаратистское движение выступило с инициативой провести референдум по учреждению нового кантона. Эта инициатива была отвергнута — не только большинством голосов старого кантона, но и большинством даже в самой Юра. Однако три четверти населения трех северных франкофонных районов подавляющим большинством проголосовали за самостоятельность.
Главной задачей сепаратистского движения стала эскалация конфликта, и в начале 60-х оно отказалось от диалога. Фронт Освобождения Юра (ФОЮ) прибег к террористической тактике, вплоть до взрывов в 1962 году. Цель — привлечь внимание мировой общественности, — несмотря на неприязнь к движению и французской, и немецкой частей Швейцарии, была достигнута. Международные специалисты подчеркивают, что в содержании юрассианского сепаратизма присутствует специфически чуждый швейцарскому народу и швейцарской ментальности ультранационализм (мистика «юрассианской души», концепция особого «французского этноса»). Конфедерация в целом никак не «располагала» к этническому конфликту, и он не состоялся.
Поворотной точкой в ситуации стало создание в марте 1967 года кантональной Комиссии по проблеме Юра.
В 1969 году кантональное правительство предложило в добавление к конституции дать электорату Юра полные права будущего кантона. 90 % проголосовало «за» в кантоне Юра, 85 % — во всем старом кантоне Берн. Для окончательного разрешения конфликта была создана комиссия на федеральном уровне. Комиссия постановила следующие этапы. Сначала должны быть опрошены (по инициативе 5 тысяч) все жители кантона Юра. Во- вторых, должны быть опрошены жители каждого в отдельности из шести франкофонных районов: хотят ли они остаться с Берном. Третий уровень — коммуны: согласны ли их жители с решением своих районов или хотят идти своим путем. Затем германофонный район на северо- востоке Юра: он должен высказаться в течение одного-двух лет — останется ли он в новом кантоне или присоединится к другому.
В число голосующих были включены и те, кто родом из Юра, но проживают в других кантонах Конфедерации, а иммигранты из Берна и других кантонов, переселившиеся в Юра, были лишены этого права — или надо было подтвердить свое юрассианское происхождение тремя поколениями.
Все эти голосования — то бишь «второй круг» после 1959 года — проводились в присутствии назначенных федеральных наблюдателей, 50,7 % проголосовали за новый кантон, 46,9 % — против.
Но созданием нового кантона Юра дело не завершилось.
Следующий, третий круг голосования начался осенью 1975 года — коммуны, оставшиеся за пределами нового кантона, голосовали свое присоединение. И в конце концов предстоял общешвейцарский референдум по признанию нового кантона. Референдуму предшествовала напряженная пропагандистская деятельность под лозунгом «Да» кантону Юра» не только газет и журналов, но и престижного Нового Гельветического Общества, ранее всегда нейтрального: у общественных деятелей появилось обоснованное опасение, что в случае отказа новому кантону в самостоятельном существовании в стране необычайно возрастет политическая напряженность. Финальный акт: 82 % голосовавших выступили за признание Юра. Закон вступил в силу с 1 января 1979 года. Любопытный факт: кантону сказали «да» 89 % во франкофонных кантонах и 80 % в германоязычных — то есть швейцарский народ в очередной раз продемонстрировал свои лучшие качества: здравый смысл и разумный прагматизм, а также удивительную сбалансированность интересов, правда умело оркестрованную тщательной, целенаправленной совместной
