И век и миг... [Стихотворения и поэмы]

Придут в конце моей строки
Всем похоронкам вопреки.

ДВАДЦАТЬ ПЯТЫЙ ЧАС

1

Есть, есть он, двадцать пятый час,
Не в круглых сутках есть, а в нас,
Есть в нашей памяти о тех,
Кто под траву ушёл,
Под снег,
Ушёл за свой последний след
Туда, где даже тени нет.

И всё ж, я уверяю вас,
Он в междучасье есть, тот час,
Есть в промежутке том, куда —
Что сутки! — целые года
Вмещаются, как смысл в слова,
И где особенно жива,
И где особенно одна
Земля от высших сфер до дна,
Одна с утра и до утра,
От общей массы до ядра
Мельчайших атомов-частиц,
От скорбных до весёлых лиц
Одна на миллиарды нас.

2

И вот как раз в тот самый час —
Не знаю, явь ли это, сон, —
Но с пьедестала сходит он,
Тот вечной памяти солдат,
Из бронзы с головы до пят,
И верность подвигу храня,
Девчонку ту, что из огня
Он вынес много лет назад,
Баюкая, несёт в детсад
Сквозь Трептов-парк…
И там,
В саду,
Укладывает спать в ряду
Других ребят — о том и речь —
А рядом с ней кладёт свой меч,
Тот самый, коим искромсал
Громаду свастики, а сам
Тем часом — всё по форме чтоб —
Пилотку уголком на лоб
Хотел подправить, да забыл,
Пилотку ту осколок сбил
Ещё тогда, тогда, тогда…

Года — как за грядой гряда.
Уж скоро вечность будет, как
Сюда пришёл он, в Трептов-парк,
Из тех обугленных равнин.
В одном лице — отец и сын,
В одном лице — жених и муж,
В одном родстве на весь Союз.
Оплакан всеми и любим,
Пришёл и встал, неколебим,
На самый высший в мире пост
Лицом и подвигом — до звёзд.

3

И вдруг… В горах ли что стряслось.
Земная отклонилась ось,
Подвижку сделал континент?
А может, просто в тот момент
Он сам — что тоже может быть —
Такой телесной жаждой жить
Проникся с головы до ног.
Что, хоть и бронзовый, не мог
Он не пойти домой к себе,
Чтоб там размяться на косьбе,
Чтоб там во сне, как наяву,
Обнять жену свою — вдову,
Детей, внучат своих обнять,
А если мать жива,
И мать
Обнять
И далее идти,
Чтоб службу памяти нести,
Везде — мосты ли, не мосты —
Узнать: