Выполненные искусно, но каменные. Ага. А вот покороче и потоньше, количеством четыре штуки. Это наверное дротики, предназначенные для метания и наконечники у них костяные. Рядом еще какая-то хрень. Обычная изогнутая палка с выступом на одном конце, длинной сантиметров пятьдесят или шестьдесят. Интересно, что это? Ладно, потом разберемся.
Подойдя к самой большой палатке они откинули полог, и заглянули вовнутрь. Напротив входа еще можно было что-то рассмотреть, но там кроме расстеленных шкур с сохраненным мехом и кое какой утвари, все тех же горшков, каких-то обработанных хитрым образом камней, наверное кремния, не было ничего.
В стороны от входа была полутьма, в которой увидеть ничего не получалось. Единственно чего они добились, это только почувствовали усилившийся трупный запах, но опять-таки, не критичный, застарелый и ослабший. Значит, обитатели остались там, вот только никого не видно.
— Давай я схожу за фонариком, — предложила Лариса, имея ввиду оставленные в лесу вещмешки.
Был у них с собой, небольшой, легкий и довольно мощный фонарик. Вообще у них было три фонаря, один большой и мощный, тоже диодный, это Дмитрия, специально покупал для работы, его луч бил более чем на сотню метров. Два других карманные и тоже диодные, но у одного из них заряд уже ослаб, а вот второй, тот которым они не пользовались все еще был полон сил и ни взяли его с собой. Был еще светильник стилизованный под 'летучую мышь'.
— Вместе сходим.
Фонарик был все еще в силе, вот только при осмотре в ночное время пользы от него было бы куда больше, чем при дневном свете, который рассеивал луч. Но тем не менее так было несколько лучше видно, чем без него. Это смешно, но Дмитрий вооружился еще и биноклем, заглядывая во внутрь.
Ну, кто еще может охотиться на людей, не орки же в самом-то деле. Хозяевами этой вымершей стоянки были люди. Останки были сильно потрачены добравшимися до них падальщиками, но в целом скелеты сохранили свою форму, и даже гниющие останки, которыми побрезговали даже поедатели падали. Обычный скелет, обычного человека. Из тех остатков одежды, что предстала их взору, было понятно, что она вся сплошь из выделанной кожи, причем без шерсти. Это говорило об умении незнакомцев хорошо выделывать добываемые шкуры. А вот даже намека на какую-либо ткань не было.
На крючьях справа от входа, по-видимому мужская половина, висит головной убор из перьев. У Дмитрия даже мелькнула мысль об индейцах. А о чем еще ему было думать? Так же имеется пояс с кожаными ножнами и торчащей из него костяной рукояткой. Провозившись некоторое время, ему удалось таки при помощи своей палки подцепить и уронить этот нож. Весь выполнен из кости с прикрепленными к нему пластинами кремния. Виден каменный топор. Обработанный камень вставлен в росщип и примотан толи тонкой полоской кожи, то ли жилами. А вот на существование лука нет даже намека.
Обход лагеря не принес больше ничего интересного, всюду было одно и тоже, с некими незначительными вариациями. Интересно девки пляшут. Никакого намека на использование металла. Как есть, каменный век.
В одной из палаток, прямо при входе они обнаружили плетеную ивовую корзину, в которой обнаружилось белое комковатое вещество. Опознать в нем соль не составило труда даже визуально. Это что же получается, поблизости все же имеются залежи соли. Причем ее не выпаривают, потому что куски выглядели именно выломанными.
Дмитрий только разочарованно вздохнул. Ну да, им нужна соль, вот только как бы вместе с нею не прихватить целую кучу проблем. Теперь, когда они знали о существовании людей, их положение уже не казалось столь безнадежным. Ну да, дикари, каменный век, но ведь люди. Оно конечно, поди еще с ними договорись, но кто сказал, что это невозможно.
Лариса, все время пока они исследовали лагерь ходила нахмуренная и задумчивая, все время что-то бубня себе под нос и усиленно морща лоб. Дмитрий даже начал волноваться за нее. После памятных событий он постоянно за ней наблюдал, в особенности когда они лазили по горам. Конечно, ее состояние резко изменилось после того как они начали свое путешествие, но кто знает когда эти клятые тараканы снова зашевелятся в ее головке. Когда вокруг хватает скал с которых можно просто сигануть вниз головой, без предварительной подготовки, поневоле будешь думать о плохом.
— Как думаешь, что тут произошло?
— Не знаю, Дима. Если бы останки были бы свежими, то по признакам можно было бы определить, а так… тут нужны лабораторные исследования, что нам недоступно. Может банальная корь или оспа, тогда нам ничего не угрожает, у нас прививки, да и погиб уже вирус, потому как во внешней среде он не живет, быстро погибает.
— А если чума?
— Я с самого начала об этом думаю. Да нет же, все верно.
— Что верно?
— Нам ничего не угрожает, — сказав это она направилась было в шатер, но Дмитрий тут же вцепился в нее, препятствуя дальнейшему продвижению.
— Ты куда собралась, Ларчик?
— За солью.
— А ну осади. Тоже мне придумала.
— Да ничего страшного, Дим. Понимаешь, даже если это чума, то ее возбудитель при положительных температурах, живет вне живого организма максимум три месяца. Блохи, переносчики заразы, подыхают уже через пару недель. Так что тут не осталось ни одной блохи, как и самих бактерий.
— Ты-то откуда знаешь? Ты не вирусолог, а фармацевт.
— Дим, я, если ты хочешь знать, мой отец едва перебивался от заработка к заработку, мать работала на почте. Если я и могла учиться, то только на бюджете и только за счет своих знаний, платить за экзамены мне было нечем. А учиться мне нравилось и еще, я очень любопытна в том, что меня интересует, а медицина мне нравится. Я просто не была уверена, пыталась выдавить все, что знаю и читала об этом. А теперь точно вспомнила. Говорю тебе, опасности никакой.
— А если какая мышь, здесь крутится с этими блохами?
— Да они уже давно передохли.
— А если это еще какая бактерия или вирус. Вон я читал, как вскрывали гробницы и выпускали на свет какие-то болезни, вирусы которых спокойно прожили сотни и тысячи лет.
— Это в гробницах, там они считай законсервированы. А тут, какая может быть консервация? Полог из шкуры, который очень даже ветром шевелит и имеется приток воздуха. Нормально все Дим.
— Я сказал нет. Без соли мы как-нибудь обойдемся, а вот если подцепим какую заразу… Ну его рисковать.
— Дима. Шкуры эти нам нужны, ты сам сказал. Соль тоже необходима, элементарно приготовить запасы на зиму. Может еще чего полезного найдем. Вон лодки готовые стоят. Тоже бросим?
— Ну, лодки. Их еще нужно дотащить до нашего озера.
— Нет ничего проще. Речка из этого озера впадает в ту большую реку, а та в наше озеро. Я внимательно все осмотрела, в отличии от некоторых.
— Ларчик, пойми, нет смысла так рисковать. Я вообще думаю, а не спалить ли нам тут все, к чертям собачьим.
— Зачем?
— Затем, чтобы гарантированно избавиться от заразы. Если есть это стойбище, то найдется и другое. Ты права, жить одним это верная гибель, а вот если мы подружимся с другими, то тут уже совсем другая картина, тут уже смысл появляется. Не хотелось бы, чтобы мор вмешался не вовремя.
— Какой смысл? Решил стать для них светочем знаний и вытянуть из глубин каменного века. О! Как раз уже и железную руду начал искать, — не удержавшись разулыбалась девушка.
— Смейся, смейся. А в чем смысл у жизни вообще? В том чтобы ходить по магазинам, пить пиво или кока-колу, ездить на курорты. Вот если бы мы были здесь единственными людьми, тогда смысла никакого, потому что после нас никого не осталось бы. А так… Есть для чего жить, когда знаешь, что после тебя ничего закончится.
— Все еще думаешь, что полезу в петлю?
