опустившим руки и потупившим взор, по всему видно, что и мысли сопротивляться у него не было.
Послышался стук копыт, заливистый девичий смех, посвист возничего и в ворота влетела бедарка. Мишка вернулся. Горазд ожег злым взглядом вдруг присмиревших девчат и брата, после чего с всхлипом вдохнув воздух, отвернулся и размашистым шагом направился к крыльцу.
Пройдя на кухню он схватил бадейку с колодезной водой, припасенной еще с вечера, отпил… Теплая зараза. Опрокинул ее на голову. Нет, так не остудить кипящую кровь. Да что же это!? Как такое!? Опрокинув в зале пару столов он грузно опустился на лавку за очередной и уперев локти в столешницу обхватил голову взлохматив волосы и с силой сжав виски. Как она могла!!?
— Горазд. Горазд.
Парень поднял глаза, взгляд постепенно принял осмысленное выражение и он сумел рассмотреть братьев, стоящих перед ним единым фронтом. Сколько он так просидел, и самому невдомек.
— Чего вам?
— Мы это… — Заговорил Первак, как самый старший из них. — Мы еще вчера хотели… А потом подумали, чего на тебя вываливать чай с дороги, устал… Ты не подумай, у них ничего такого…
— Сам посуди, — это уже Вторак на помощь брату пришел, — трудно им. И дядьке Богдану и мамке, а ить они еще и не старые. Чего ты взъярился. Эвон сам укатил с гульдами счеты сводить, позабыл, что глава семьи теперь, а дядька Богдан заботу о нас на себя взял и ничего не требовал в замен. Тяжко нам было бы без него и мамке тяжко. Как без мужика-то в доме.
— А вы стало быть не мужики?
— Ты с больной головы-то на здоровую не сваливай, — эвон и младший отмалчиваться не стал. — Чего ты про дядьку Богдана плохого сказать можешь? Он со всем уважением. Сам хотел с тобой поговорить, да только не успел малость.
А действительно, чего это он. Какое он имеет такое право, винить их. Кабы был жив отец, пусть прикованный к постели, пусть немощный, но жив, то тут иное дело, а так-то, чего… Он ведь и сам Богдана любил и уважал не меньше мальцов, в чем-то и пример с него брал. Тот ведь без лишних слов взял опеку над младшенькими, а ведь то долг старшего мужа в семье. Его, Горазда, долг. Невчем ему винить Орехина. Подумав малость, Горазд пришел к выводу, что подойди тот и расскажи все без утайки, так только порадовался бы и пожелал счастья. От сердца пожелал бы. Наверное все дело в том, что как-то неожиданно все получилось, вот и сорвался, как камень с кручи.
Тяжко поднявшись на ноги, он вышел из-за стола и направился на улицу. Братья хотели было заступить ему путь, но он только устало отмахнулся, словно десяток телег в одиночку разгрузил. Те сразу смекнули, что гнев ушел, и ни слова не сказав отступились.
Богдана он нашел в мастерской, тот понурившись сидел на колоде приставленной в угол. На ней деревянные заготовки под токарный станок тесали, да и мало ли, где работа топором, там колода никогда помехой не будет. Подошел и так же понурившись, встал перед ним.
— Дядька Богдан, ты это… Прости меня… Дурень я молодой, чего с меня взять-то.
— То ты прости, Горазд. Неслед мне так было поступать, коли старший муж в семье есть.
— Невчем тебе виниться, дядька Богдан. Какой я муж, коли домашних одних бросил и укатил невесть куда, головой рисковать, младших братьев да мамку оставил одних без поддержки. Только ты это… Так чтобы по людски… Видно Отец небесный так положил, чтобы ты все же стал мне заместо отца, не тестем, так отчимом.
Все так же понурившись, парень вышел на двор и тут же столкнулся с матерью, которая едва его увидев замерла, устремив на него гневный и в то же время тревожный взгляд. Но в следующее мгновение он переместился ему за спину и на ее лице тут же отразилось облегчение. В дверях стоял хмурый, но при этом умудряющийся ободряюще на нее смотреть Богдан. Горазд, оглянулся, потом снова взглянул на мать и вдруг озарился улыбкой, хорошей такой, доброй.
— До свадьбы-то хоть утерпите, молодые.
— Ты… Ты… — Мать так и не нашлась что сказать.
— Кхм, — послышалось из-за спины.
ГЛАВА 6
Август или как его тут называли серпень, выдался в общем-то довольно дождливым, но вот уже несколько дней стояла солнечная погода, так что о недавних осадках напоминали разве только особенно глубокие лужи, с которыми пока еще не справилось солнце. Так что пыли было в достатке, словно и не было двух дней отдыха и баньки, с другой стороны, той чумазости с которой они завалились на постоялый двор пока не наблюдалось, по меркам путешественников этого времени, они были до неприличия чисты. Вот только то, что им придется провести в поле несколько дней, оптимизма им не добавляло, как говорится — лиха беда, начало.
У Виктора настроение было ниже среднего. Вот когда они отправились на разведку к гульдам, там и адреналин бурлил и задор был. Охотиться за контрабандистами было не так азартно, но интерес все же присутствовал, а главное они и сами успели вкусить в некоторой мере этого хлебушка, так что хотя бы знали с какого конца браться задело. Прошли вдоль реки, Соболь и Куница, бывшие браконьеры, отлично знакомые с лесной наукой, сумели обнаружить неприметные тропы, а там нашлись и припрятанные лодки. Турань река широкая, тут без плавсредства делать нечего, даже плотом не особо воспользуешься, потому как течение довольно быстрое. Оставалось только организовать засаду и ждать. Волка, как известно, ноги кормят, так что рано или поздно появятся хозяева. Дважды взяли нарушителей пытавшихся уйти во Фрязию, один раз приняли на обратном пути, охотники безошибочно определили место стоянки, даже ждать долго не пришлось, чего задерживаться на фряжской стороне, товар сбыли, товар приняли и обратно, той же ночью и спеленали. А как быть здесь?
Ясное дело, что татей нужно искать у тракта. Вот только они никакими тропами не связаны и могут напасть где угодно, а потом уйти на свою стоянку. Причем скорее всего нападать будут подальше от него, ведь даже волк не охотится вблизи своего логова. Отчего-то в голове крутилась мысль, организовать ложный караван. Купец с тремя возами, и небольшой охраной из трех наемников, охотников однозначно нужно будет отправлять боковым охранением, чтобы они успели выявить засаду. Но тут имеются нюансы. Если ватага слишком велика, то вступать с ними в открытую схватку может оказаться себе дороже. В идеале нужно их брать на стоянке, используя фактор неожиданности, тогда можно свести свои потери к минимуму, а то и вовсе обойтись без них. Тут еще и приказ воеводы, непременно кого-нибудь притащить на суд в Звонград, дело так сказать, политическое. Город во многом жил с торговли, так что нужно показать торговому люду, что закон в уезде не на последнем месте и татям никто не попускает.
В идеале, хорошо было бы обнаружить банду в засаде у дороги и выследить куда они станут уходить. Не будут же они сиднем сидеть на одном месте, коли никто по тракту не пойдет, а это можно было организовать развернув путников с обоих сторон от засады. Умаются от безделья и отправятся восвояси, а уж выследить их они смогут. Вариант похуже, выйти на только что пограбленный караван. Оно конечно большое спасибо не скажут, коли налет удастся, но зато они пройдут по горячему следу, как по путеводной нити. Это только кажется, что по лесу можно передвигаться не оставляя следов, все зависит от опыта преследователей. С каждым днем задача будет становиться все сложнее и сложнее, навыки следопытов должны быть все выше и выше, а если какой дождь пройдет…
— Чего задумался, Добролюб? — Пустив коня вровень с атаманским, поинтересовался Горазд.
— Да вот, думаю с какого конца браться за это дело. Сколько дней мы уж колесим по этой дороге и все без толку. Может они именно сейчас бьют какой караван, совсем в другой стороне, а мы тут лбы морщим, где их искать.
— Ага, я тоже о том, не первый день думаю. Не выйдет у нас тут как с контрабандистами. Им тропы без надобности, где выйдут на тракт, то и хорошо, лишь бы место для засады было удобным, а мест таких тут сколько угодно.
— Самое смешное может оказаться и так, что как только получили они от того купца по зубам, так и решили уйти в другие места.
