распространяются. Должно быть имеют эффект наши обворожительные улыбки.
В день отъезда трусит мелкий, но все усиливающийся дождь. Мы собираемся очень медленно.
— Сомневаюсь, что вы сегодня уедете, — снова 'каркает' Али, — в это время на улицах везде пробки. А ваш поезд, между прочим, отправляется через полчаса.
Наконец мы садимся в моторикшу, и мчимся к вокзалу. Дождь уже хлещет потоками. Справа и слева сверкают молнии, завывает ветер. 'Хрясть'! — это ломается пополам дерево и падает на машину, которая маячит перед нами на расстоянии трех метров. Наш водитель ловко огибает место аварии и торопится дальше. На вокзале мы едва успеваем выяснить, какой поезд наш, и запрыгиваем в первый попавшийся вагон. Поезд трогается. Вода течет ручьями, пассажиры в тамбуре сочувственно нас разглядывают. Поезда в Индии длинные, с двадцатью — тридцатью вагонами. Но наш вагон особенный, с кондиционером, один единственный на весь состав. Где он находится, никто толком не знает, но все охотно указывают дорогу. Мокрые и ошалевшие от спешки и переживаний мы несколько раз пробегаем туда сюда по составу. Людно, очень людно. Свободных мест нет. Все вагоны плацкартного типа, только полок на треть больше, чем в российских поездах. Находим, наконец, наш родной вагончик. Тут просторно, полки широкие, их по две, как и положено. От прохода купе отгораживают плотные синие шторы. Ковровые дорожки, занавеси на окнах, постели и одеяла. Холодно, как в Арктике. Немедленно переодеваемся в сухую одежду, чтобы не простыть.
— Чааай! — раздается жалобный и трогательный клич. — Чаай! Кофе. Чааай!
Это ходит по вагонам человек с железной бочкой, и наливает всем желающим горячий кофе и чай. Предлагают завтрак, обед, ужин и всякую снедь в промежутках. Так же, как россияне, индийцы убеждены, что в поезде еда — лучшее развлечение. Делать нам нечего, и мы читаем справочник для путешественников 'Lonely planet'. В нем есть карты, адреса гостиниц и отзывы бывалых туристов. Иногда мы ходим греться в тамбур. Погода 'за бортом' знойная. Ехать в поезде не так интересно, как в автобусе. За окном один и тот же унылый пейзаж — красная потрескавшаяся от суши земля и пыльные пальмы. В другой раз мне довелось ехать по тем же местам с австралийской парой. 'Вот и Австралия такая же, — грустно вздохнула женщина, глядя в окно, — большая красная пустыня'.
Мы в Дели. Кажется, поезд еще не успел остановиться, а в него уже просочились странные мужчины с красными жгутами на головах. Это что еще за банда?! Они бросаются к нашим вещам. Значит, это кули — носильщики. У кули особенность, не договорившись о цене, хватать вещи, водружать их на голову и на высокой скорости мчаться с ними вперед, так, что хозяин остается далеко позади. Потом они все-таки поджидают его, но в месте, где оказывается слишком много других товарищей кули, и там они называют цену за оказанную услугу. Цена кажется вам несправедливой, но приходится платить, потому как проблем с мафией кули никому не хочется. Мы вцепились в свои рюкзаки мертвой хваткой, и разочарованные кули побежали к другим пассажирам. Выход на перрон из прохладного вагона равносилен вступлению в сауну. Еще бы! Мы прибыли в Дели в самое жаркое время. В мае-июне здесь 45 градусов и выше. Нас сразу окружают люди.
— Нужна гостиница?
— Такси?
— Какая-нибудь помощь?
Все очень любезны, но в 'Lonely Planet' написано, что эти люди нас обманут, поэтому мы их игнорируем и идем, насвистывая, с беззаботным видом праздношатающихся, которым не нужны ни гостиница, ни такси. Ничто не выдает в нас туристов, разве что рюкзаки за плечами. Идем туда же, куда все, и верим, что придем, куда хотим. Один особенно назойливый мужчина все же пытается завязать с нами беседу.
— Мадам, с какой страны вы приехали?
— Из Англии, — отвечаем мы, не задумываясь.
— О! Англия — это здорово! У меня есть девушка в Англии!
— Что ж тогда ты здесь торчишь? — осаждает его Жанна.
Послушать этих индийцев, так у них, куда ни плюнь на карте, есть девушка. Неправда. Это их заветная мечта о любовнице — иностранке, не больше.
Район, выбранный нами для поселения, называется Пагаргандж. Мы и не пытаемся обращаться за помощью в ICCR. Будем жить там, где живут просвещенные европейцы: на улице Главный Базар, где много дешевых гостиниц и ресторанов.
Серьезно задумываемся: нужен ли нам кондиционер? Номера с кондиционерами стоят дороже. Лучше заплатить, чем испечься, решаем мы и долго торгуемся с сикхом в гостинице 'Джайсалмер'. В номере есть телевизор, но на пару с кондиционером они не работают.
— Почему?!
— Нет света, мадам.
В Дели перебои с электроэнергией. Электричество отключают несколько раз в день. За что же тогда платить?
Замерзнув ночью, когда электричество не отключают, мы решаем, что кондиционер — излишняя роскошь. Наше следующее пристанище — гостиница 'Вишал'. Одна из самых дешевых и к тому же пользуется спросом у иностранной братии. Едва ли наши родители пришли бы в восторг, увидев наше окружение! Сейчас в России тоже в моде разорванные в интересных местах джинсы, наколки и пирсинг, прошивающий уши, губы, языки, пупки и брови, но тогда все эти аксессуары были нам в диковинку. Лохматые, запыленные, татуированные иностранцы в одежде 'кто что нашел на большой свалке', сидят за столиками в заведении с претенциозным названием 'Кафе Лордов', а чистенькие и вежливые официанты подносят им стейки и свеже выжатые фруктовые соки.
Мы посмотрели много номеров в гостинице 'Вишал'. Маленькие, мрачные комнатки, выложенные коричневым или белым кафелем, напоминали общественные душевые.
— Я хочу, чтобы комната была светлая, ты понял? — настаивает неутомимая Жанна. — Окна! Окна! Ты понимаешь, что я говорю? — Бой понял ее прекрасно. В комнате, куда он, наконец-то привел нас, было целых три окна!
— Как хорошо! — радуется Жанна. Мы сгружаем у кровати наш нехитрый багаж. Бой улыбается и выходит. Тут я замечаю, что дверь в душевую вся исписана комментариями постояльцев.
'Все, что я имел, у меня вытащили через окно, — пишет один из потерпевших, — не знаю, как вы, а я сегодня съезжаю!'
'И я согласен, что прислуга ворует', — вторит ему другой. И так далее в том же духе. Пришлось отставить свои рюкзаки подальше от окон.
Вечером нас заинтересовало объявление о дискотеке. У официантов, которые все всегда знают, мы выяснили, где состоится упомянутое веселье. Велорикша отвез нас темными улочками к гостинице, вид которой претендовал даже на некоторую звездность.
Мы спускаемся в цокольный этаж, в зал, где должна быть дискотека. На лестнице нас встречают восторженные негры:
— Девчонки! Вы на дискотеку? Так это сюда!
В совершенно темном и пустом зале играет музыка.
— Так тут же никого нет! — восклицаем мы и порываемся убежать.
— Как это никого нет! — обижаются негры. — А мы кто? И вон в том углу тоже люди.
За руки они тянут нас в зал. Здесь есть холодное пиво, и мы остаемся. Постепенно народ подтягивается, начинаются пляски. Негры кружат вокруг нас, как коршуны вокруг добычи. Если верить рассказам Валида (негра из Саудовской Аравии, однокурсника Али), все негры в Пахаргандже торгуют наркотиками, их не пускают ни в какие гостиницы, даже такие, как 'Вишал'. Но тут они как раз и являются инициаторами и устроителями дискотеки. Диджея зовут Питер, а как зовут остальных, мне не удается запомнить, они все похожи в темноте. Во время танцев вдруг замечаю, что у меня начинают разматываться ремни набрюшника с деньгами. Умнее, конечно, было бы оставить их в гостинице, а не тащить с собой ночью на сомнительную дискотеку. Откуда-то льется на пол вода, скоро приходится складывать обувь на столы и закатывать штанины. Не понятно, то ли это так задумано, то ли произошла авария. Половина людей пляшет, а половина вытирает воду тряпками.
Перед закрытием дискотеки прощаемся с неграми и выходим на улицу. Мы в полной растерянности,
