Пришлось идти на улицу, ругая себя за легкомыслие, и оправдываться перед десятком случайных людей. Мы ведь нарушили обещание и не позвонили. Они шли за нами вплоть до гостиницы Вишал, оттуда их прогнал прочь суровый хозяин.
— Почему эти люди с вами? — отчитал он нас позже. — Вы что знакомы?
Мы все отрицали. У нас много темнокожих приятелей в Бангалоре, они компанейские и веселые. Эти негры из Пахарганджа были слишком уж настырные. На следующее утро мы уехали в Нанитал.
Глава 9. Нанитал
Нанитал — это известный в Индии горный курорт. Он был основан англичанами, как и многие другие. Сейчас он больше популярен у индийских туристов. В жаркие месяцы, когда в Дели душно, и многие люди гибнут от перегрева, индийцы спешат в Нанитал, чтобы провести там каникулы или хотя бы выходные. Нанитал — подножие Гималаев, горы здесь небольшие, зеленые, с плавными контурами. Множество живописных озер привлекает туристов красотой и прохладой. Озеро, вдоль которого идет главная улица города, Мол, тоже называется Нанитал. О нем сложена трогательная легенда, немного странноватая для европейского понимания. Жена Шивы, Сати, услышав, что Шива умер и никогда больше не оживет, кинулась, как положено, в погребальный костер. Но муж ее все-таки ожил и успел спасти некоторые останки супруги. Ослепленный горем он метался по Индии и кое-что растерял. Так вот, озеро Нанитал — это один из зеленых глаз красавицы Сати. Рядом построен посвященный ей храм. По главной улице ездят велорикши, а в горы можно карабкаться пешком или верхом на лошади.
Местные жители в Нанитале совсем не похожи на людей из дола. Между собой мы называли их горцами. Они спокойны, бесстрастны и лишены любопытства, которое так раздражает в жителях Индии. У многих горцев голубые или серые глаза. И торгуют они иначе, чем остальные индийцы.
— Сколько стоят эти тапочки? — интересуемся мы, к примеру.
— Восемьдесят.
— А если со скидочкой?
— Восемьдесят — это со скидочкой. Без скидочки сто пятьдесят.
Повсеместно горцы тверды насчет своих цен. И так все дешево, считают они, не хочешь, не бери. Уставшие от манго и ананасов мы мечтали о сливах и абрикосах. Торговец сидел спиной к своему товару и что-то увлеченно подсчитывал, наверное, убытки, так как половина фруктов в его ящиках уже сгнила. К нему подошел покупатель и робко спросил:
— Сколько стоят эти бананы?
— Двадцать рупий, — буркнул горец, не отрываясь от своего занятия.
— Отдай по семнадцать. — предложил покупатель.
— По семнадцать другие, зеленые, — уточнил горец.
— Да, нет же, ты мне хорошие отдай по семнадцать! — просил покупатель.
— Хорошие по двадцать, не хочешь покупать, ешь зеленые, — отрезал горец и снова сосредоточился на своих подсчетах.
Самый популярный сувенир в Нанитале — свечи. Есть свечи-апсары, свечи-Будды, свечи — кони. Они похожи на расписные статуэтки, и жечь их жалко. Свеча горит, к примеру, и в голове Будды образуется выемка, все больше и больше. Уличные торговцы предлагают купить у них спальные мешки и кнуты. Последние предназначаются для лошадей, которых здесь много. Почти все индийцы уверенно держатся в седле. Они очень бояться спускаться с гор пешком, создают заторы на крутых улицах города. Но если под индийцем — лошадь, ему все нипочем. Я поднялась на лошади в гору только раз, и натерпелась страху. По той же дороге снуют машины, все гудят, шум стоит невероятный. Похоже, что дикие трели гудков больше действовали на нервы мне, чем привычной ко всему лошади. Лошадки в Нанитале гладенькие и чистенькие, мы с ними с удовольствием фотографировались.
В нашем нанитальском лагере было тридцать три человека: семь китайцев, три вьетнамки, три афганца, три маврикийца, одна фиджийка, одна девушка с Карибских островов, бангладешцы, непальцы и три негра из Кении. Были еще две девушки из России, которые изучали технику индийских танцев в Мадрасе, и казашка Айман, которая училась танцевать в Дели.
Руководитель лагеря получил прозвище мистер Кушан за выдающийся живот, размером с хорошую подушку. Но особенно запомнился всем водитель. Его мы прозвали Парикмахером за роскошную черную бороду и пышную шевелюру. Он поминутно смотрелся в зеркало и причесывался. Горы в Нанитале не высокие, дороги нормальные, сюда едут все, кто умеет мало-мальски водить машину, может быть, поэтому аварий в Нанитале больше, чем в Манали, где действительно высоко. Наш водитель, занятый своей особой, не вписывался в повороты, сшибал столбы по краю дороги и доставил нам много мучительных мгновений, когда мы дрожали за свои жизни. Жанна несколько раз выпрыгивала из автобуса, когда он зависал над пропастью, настолько ей было страшно. Парикмахер зловеще усмехался в бороду.
Организован лагерь был ужасно. Развлекательную программу составляли экскурсии туда, где ничего нет. Каждый вечер мистер Кушан сообщал нам, что завтра мы едем куда-нибудь в Раникихет или Алмору, куда три-четыре часа езды на автобусе с Парикмахером, а о том, что мы там увидим, не говорилось ни слова. Мы с Жанной съездили на такую экскурсию лишь однажды. В Раникихете нам показали два маленьких храма, подобные которым, можно было найти и поближе к Наниталу. Больше на провокации Кушана мы не поддавались и сверялись со справочником насчет местных достопримечательностей. На следующий день группу повезли в Национальный парк имени Джима Корбетта. Джим Корбетт родился и жил в Индии, охотился на тигров-людоедов и написал много историй о своих подвигах. Англичане не считали его благородным сахибом (потому что он не был рожден в Англии) и даже не разрешили ему вступить в эксклюзивный яхт-клуб в Нанитале. Сейчас в этом клубе одни индийцы.
Заповедник имени Джима Корбетта был создан, чтобы восполнить численность перебитых им некогда тигров. Мы отказались от поездки. В этот день с нами произошла курьезная история. В комнате не работала розетка, мы пожаловались администратору гостиницы, и он пообещал прислать электрика. Мы сидели в скверике у гостиницы и беседовали, нежась на солнышке и любуясь цветами. Вскоре к нашему столику подошел полуголый парень, босой, но в дхоти.
— Suck it, madam, suck it (сосите это) — сказал он.
— Маньяк! — мигом отреагировала Жанна. — Придурок!
— Подлец! — Вскочили мы в негодовании.
— Электрик, — покачал головой парень.
— Ах, 'socket', — заулыбались мы, сразу сменив гнев на милость (socket — розетка).— Конечно, пойдемте к нам в комнату! Мы ждем вас с самого утра!
Электрик починил розетку и быстро ушел, ему был непонятен приступ бурного веселья, душивший ненормальных мадам.
Вернулись наши 'лагерные' с экскурсии. Злые-презлые. В парк они не попали. Войти на его территорию можно было только, заплатив 600 рупий с человека. За эти деньги разрешалось провести в парке сутки и выделялся джип. Мистер Кушан развел руками и сообщил, что у него в кармане всего-то пятьсот рупий. Пришлось возвращаться ни с чем. Стоило ради этого трястись в автобусе четыре часа! Некоторые студенты вспылили и остались ночевать в парке за свой счет. Другие справедливо возмущались тем, что Кушан не предупредил заранее об условиях посещения парка. Предполагалось, что в кэмпе ICCR платит за все.
В другой раз нам пообещали показать прекрасные виды снежных гор. До смотровой площадки протянута канатная дорога, прокатиться по которой для многих было бы в новинку и в удовольствие. Но студентам сказали, что канатная дорога неисправна и предложили пройтись наверх пешком. Группа альпинистов, наверное, обрадовалась бы такому походу, но ленивые островитяне и расслабленные негры были разочарованы. Никаких намеков на снег там и в помине не было. Обещанные виды можно наблюдать только зимой. Мы оказались самыми ленивыми и благополучно доехали до смотровой площадки по неисправной канатной дороге.
— Надо поближе держаться к этим девушкам, — заметил Муртада, — они знают, что почем. На
