Я с удовольствием провалился бы сквозь землю. Положив на стол какую-то ассигнацию, я хотел ретироваться, как вдруг от стойки донеслось:
— Что там ещё за скандал?
— Этот господин, товарищ заведующая, — защебетала красавица, — нашёл в лимонаде волос и утверждает, что он мой, хотя я блондинка.
— Я не утверждаю, — простонал я и стал искать моральной поддержки у окружающих; однако со всех сторон на меня были устремлены враждебные взгляды: какой-то бессовестный обжора издевается над несчастной официанткой!
Между тем заведующая пробралась сквозь толпу и угрожающе остановилась передо мной.
— Что вам угодно? — спросила она, и это звучало как ультиматум. Если гражданка с лимонадом отличалась красотой, то её начальница отличалась мощной мускулатурой.
Я мог просто-напросто сдаться, поднять белый флаг и минуту спустя всё было бы кончено. Я мог бежать с поля боя или произнести пламенную речь против алкоголизма. Всё это было бы несравненно лучше, чем то, что я сделал. Мною овладел дух противоречия. Меня обуяло дьявольское высокомерие. Мои глаза, вероятно, засверкали, и я с ужасом услышал свои слова:
— Прошу вас принести жалобную книгу.
Заведующая повторила, словно не веря своим ушам:
— Жалобную книгу?
— Да, — сказал я, прерывисто дыша. — Жалобную книгу.
Заведующая ничего не ответила, но с горизонта надвигался грозный вихрь. Стало так тихо, что было слышно, как из злополучного лимонада выскакивают пузырьки углекислого газа. Потом толпа зрителей расступилась, и я поплёлся за заведующей к стойке. Там она спросила меня ещё раз:
— Так вы хотите получить жалобную книгу?..
Бог свидетель, я не хотел этого, но стыд не дал мне отступить.
— Вот именно, хочу, — мрачно и с угрозой в голосе сказал я.
Упомянутая книга была положена передо мной. Думаю, что, склонись я над обвинительным заключением об отцеубийстве, моё сердце не билось бы так сильно. Приверженцы прекрасной официантки глядели на меня с презрением: он удовлетворяет своё честолюбие, а бедную девушку выгонят! Посмотрите на этого мелочного педанта, с каким наслаждением он досаждает людям! Как будто никогда ни в каком лимонаде на свете не плавал волос!
Но я не мог отступить. Отведя глаза от торжествующей красавицы с лимонадом, я открыл книгу. Все затаили дыхание.
— Простите, — оказал я ошеломлённо, — но ведь тут повырваны почти все страницы!
— А что, — заинтересовалась заведующая, — сколько же вам их нужно? Надеюсь, вы не собираетесь вписать туда всю свою автобиографию?
— Нет, нет, что вы, — с уверенностью произнёс я, — но кто поручится мне в том, что вы не вырвете отсюда и того, что напишу я?
Вновь стало тихо, и в этой тишине я прочёл в глазах у заведующей: «Будь спокоен, болван, вырвем и это!»
Совершенно машинально я читал по складам жалобную книгу: «Пиво тёплое, суп холодный, обслуживание вялое. Мне не дали мелочи сдачи, с уважением Фр. Волавка». «Тот, кто это писал, — осёл. Самое аппетитное во всём буфете — кассирша. Кто не верит — пусть проверит».
— Ну? — спросила заведующая. — Что ж вы не пишете?
— Пишу, — ответил я и стал лихорадочно ощупывать все свои карманы, даже те, в которых я по понятным техническим причинам никогда не ношу авторучки. Я решил написать жалобу на обложке, которую во всяком случае не могли вырвать.
Но потом я представил себе изречение: «В лимонаде был волос», и под этим мою подпись.
Мороз пробежал у меня по коже.
— Вы уже написали? — прощебетала официантка в гробовой тишине. Тут я заколебался.
Конечно, я мог написать по-деловому и критически, что в нашу жизнь входят полезные нововведения, например жалобная книга, но что мы ещё не умеем использовать их, что мы полны предрассудков и пережитков, что мы склонны видеть враждебность там, где речь идёт в действительности о доброжелательной помощи, что мы не умеем ещё справляться с пережитками и поступать принципиально, даже если это в данной ситуации и не соответствует общему настроению, и так далее. Теперь-то мне вообще абсолютно ясно, что мне следовало делать и что я сделал бы, если бы.
Если бы я вдруг не потерял почву под ногами, если бы я не произнёс с вымученным достоинством:
— Нет! Я напишу об этом в другом месте! Честь имею!
Я попытался пробраться к выходу. Это было ужасно. Не знаю, как долго продолжался мой путь; мне кажется — до этой самой минуты, когда я, наконец, выполняю своё обещание и действительно пишу о случившемся — в другом месте.
Перевод В. Савицкого.
Поучительная история о культурнике-сухаре
Само собой разумеется, поездка на неделю в Татры — дело восхитительное, связанное с неисчислимыми удовольствиями и наслаждениями. Я представлял себе, как буду лежать в шезлонге средь моря озона, как буду бродить по живописным долинам и козьим тропинкам, над сказочной страной, ослепительной и искрящейся, как буду закалять свой организм «по линии физкультуры» и как, наконец, смогу всласть позаниматься в свободные вечера, полные уюта и размышлений.
С такими представлениями я сел в поезд и некоторое время спустя выскочил из автобуса перед красивым домом с многочисленными балконами и лозунгами. Лозунгов было, пожалуй, чуть больше, чем балконов.
Мне дали прекрасную комнату с видом на горы; сердце моё так и подпрыгнуло — если бы я был поэтом, то написал бы сонет. Впоследствии мне пришлось написать его независимо от того, что я не был поэтом. Всё началось тут же, за завтраком.
Не успели мы распаковать свитеры и шерстяные носки, намазать лыжи и осмотреться среди этой белоснежной красоты, как возле нас уже вырос мужчина с обветренным. лицом и искрой руководителя в орлиных глазах, обладавший голосом, который напоминал трубу, зовущую к кавалерийской атаке, или по крайней мере граммофонную пластинку, пущенную в обратную сторону.
Он приветствовал нас от всего сердца, пожелал нам приятного пребывания в доме отдыха и ознакомил с распорядком дня. К этому он присовокупил краткую справку о смысле, происхождении, истории, размерах и организации отдыха трудящихся и выгнал нас на утреннюю зарядку.
Мы похвалили заботливого культурника, сделали все упражнения так, что любо было глядеть, повозились немного в рыхлом снегу — словом, всё было хорошо.
Во время обеда культурник читал нам отрывки из произведения «Татры в доисторические времена». Это было очень интересно.
После обеда мы спали, утомлённые ночным путешествием. Полдник был превосходный. Потом мы играли в шахматы. Радиоузел передавал доклад культурника на тему о том, как предохранить себя от поноса в младенческом возрасте.
После обильного и вкусного ужина мы прослушали сообщение: «Бессемеровский процесс и история повышения качества стали». Сообщение было очень обстоятельным. Так человек бесплатно получает образование. К сожалению, не все присутствовавшие сумели полностью оценить такую прекрасную попытку разнообразить наш отдых.
На другой день утром мы собирались кататься на санках и на лыжах. Но культурник задержал нас. В напряжённой тишине он торжественно произнёс:
