нет ничего, кроме машин и классовой борьбы! Мы хотим поэзии, а не нравоучений! Довольно ударников и вредителей! Влюблённые, сюда!»
Это верно.
Но главное — своевременно установить: кто у нас главный носитель схематизма? Несомненно Ян Подбел.
Скорее бы уж вышла его проклятая книга — давно я ничего не искоренял.
5. IV. 19… Тыл — весьма важная вещь.
В последнее время я очень много разговариваю о книге Подбела. Надо знать общественное мнение. Я часто говорю: «Товарищ министр придерживается того взгляда…», «Насколько я знаю, товарищ председатель правления утверждает…» или (это самое действенное): «У товарищей наверху такое мнение…»
Надо не только внимательно следить за общественным мнением, но и энергично создавать его; сделать соответствующее замечание в нужный момент в соответствующем месте…
Это уже искусство.
Ах, Черники, Подбелы, — вы нарвались на мастера!
6. IV.19.. Неизвестный автор напечатал уже статей двадцать. Такова наша политика в отношении кадров! Протежируют бездарностям, а на талантливых — ноль снимания.
Договорился с издательством, мою книгу перенесли на третий квартал.
7. IV. 19… Вышла уничтожающая статья о поэме Черника. И что самое важное — не я её написал!
Я был прав: Черник — не поэт. Я к нему зла не питаю, — возможно, он и хороший человек. Только вот таланта у него нет, и это я первый заметил и написал я первый.
Послезавтра я всерьёз займусь своей книжкой!
12. IV.19… Опять меня критиковали за негативизм. Будто бы в моих статьях нет оптимизма, веры в человека, в художника, будто я не болею за литературу, за писателей. Редактор международного отдела под конец сказал: «Создаётся впечатление, что своими ожесточёнными критическими статьями ты только мстишь за собственную бездарность…»
А редактор Клобушицкий спросил:
«Товарищ, почему бы тебе не влюбиться?»
Это жестоко. Но несомненно одно: я должен написать что-нибудь позитивное. Habeant sibi[32].
Ну ладно, дайте закончить сборник статей. Нате, завистники, недоброжелатели, пигмеи, получите своё!
13. IV. 19… Я написал очень положительную статью о новой книге Крижовского. Последнюю его вещь хвалили, и эта наверняка будет не хуже, а главное, Крижовский живёт в провинции, он скромный, одинокий человек и никогда ни в чём не будет со мной конкурировать. Почему бы не похвалить его и не снискать этим симпатии к самому себе?.. Итак, писать фундаментально, восторженно, радостно — никакая опасность не грозит, нет никакого риска.
Да в конце концов и книжечка хороша. Все это говорят.
Статью о Крижовском я включу в свой сборник. Останется написать каких-то двести девяносто четыре страницы.
16. IV. 19..Кто бы мог подумать: в защиту Черника выступило несколько человек (бог знает, чем Черник их купил). Развернулась полемика.
Такие полемики — превосходная вещь. Обе стороны так обливают друг друга грязью, что нашему брату можно сидеть сложа руки и смотреть как из ложи. Палец о палец не ударишь, а чего только не узнаешь! И повеселишься! Смелей вперёд, братья! Дай ему! Внимание, обернись! Бей!
Когда двое дерутся, выигрывает третий. Пока они будут воевать, я спокойно допишу свою книгу статей.
19. IV.19… Встретил Крижовского. Я начал любезно разговаривать с ним, а он сразу — что ему не нравятся мои статьи и что Черник — талантливый поэт.
Ах, так?
Я коренным образом переработал статью о его схематично-антипоэтичном, не представляющем никакой ценности сборнике и отдал его в печать.
Для сборника я её расширю, так что теперь мне остаётся написать всего двести пятьдесят семь страниц.
25. IV.19… Неизвестный автор опять прислал статью. При случае посмотрю.
Что из того, что кое-где он уже считается признанным критиком? Нам до этого нет дела. Под сукно её!
3. V.19… Я решил принять участие в дискуссии о поэзии Черника. Правда, не сейчас — пусть позиции определятся. Тем временем я подготовлю статью, и это будет конец Черника.
В книге я отведу ему центральное место.
11. V.19… Наконец-то вышла книга рассказов Яна Подбела!
Я отнёсся к ней со всей ответственностью и серьёзностью, трижды перечитал её с карандашом в руке, был принципиален и непоколебим.
В первый раз я прочёл её без всякого успеха. Я нашёл только несколько опечаток, но в целом эта чёртова книга захватила меня; в некоторых местах я даже забыл, что я не обычный читатель, а критик, и полностью подпал под её влияние. Вот что случается с человеком, когда он забывается.
Во второй раз я прочёл её уже с большим успехом; я нашёл несколько предложений, которые можно было написать совсем иначе, а также несколько бледных образов и ситуаций. И вообще я понял, что книгу можно было бы написать гораздо лучше.
А потом: почему, собственно, это рассказы именно о рабочих тяжёлой промышленности? А где единые сельскохозяйственные кооперативы, наш самый важный участок борьбы? Где трудовая интеллигенция? А если уж о промышленности, то почему нет рассказа о строительстве электростанции? И зачем только издают такие неоправданно односторонние книжки!
К тому же Подбел сам из Яворины, так пусть и пишет о лесорубах! Тяжёлой промышленности он просто не может знать! Самый большой недостаток его книги — это то, что она не о лесорубах!.
Читая книгу в третий раз, я уже понял, что она обладает всеми необходимыми качествами: скучна, растянута, ни одной живой мысли, которой я не встречал бы раньше; характеры повторяются, действия схематичны, их можно предсказать наперёд. Словом, я дочитал её только благодаря самоотречению и дисциплинированности.
При этом я действовал по такой системе: написал на листочках «элементы, формализма», «элементы схематизма», «вульгаризмы», всякие другие «измы», а потом делал соответствующие выписки. Материал я собрал небольшой, но зато типичный. Особенно долго и упорно я искал пример реакционности Подбела, пока, наконец, не нашёл следующие разоблачающие слова старого горняка, который, вспоминая свою первую любовь, произносит: «Эх, было время…» — чем прямо одобряет эпоху капиталистического угнетения.
Как я говорил, материала немного, но на статью хватит. Недаром я с таким интересом ожидал книгу Подбела. А того, что я вынужден был читать её трижды, я ему не прощу!
Пусть кто-нибудь теперь скажет, что я не знаток нашей литературы и не отдаю ей всё — свободное время, творческие силы, внутренний огонь!
12. VI.19… Неизвестные авторы надоедают мне пробными статьями. Ну и задают же они иногда работку: объяснять им, что у них нет таланта, и убеждать их заняться чем-нибудь более полезным. К тому же, если и найдётся в какой-нибудь статье интересная и полезная мыслишка, так ведь её же надо уметь подать!
Я не всемогущ, делаю, что в моих силах, но ведь и я только человек.
Кроме того, я должен хоть немного подумать и о своей книге. А там, конечно, будут вещи посерьёзнее, не чета каким-то мыслишкам.
29. VI.19… Меня опять критиковали на редакционном совете за то, что я превратил свой отдел в культурный календарь, что я плетусь в хвосте событий и ничего не делаю.
