обязательствами? — Ее голос жалобно задрожал.
— А кто говорит об обязательствах? — В его взгляде блеснул странный огонек. — Мы с Шейлой друзья именно потому, что не связаны никакими обязательствами. Ей это нравится и мне тоже.
Карли быстро опустила глаза, чтобы он не видел, как ей больно. Как может зрелый человек быть таким безответственным? Но ведь Джонатан всегда это говорил — что он не из тех, кто себя связывает. Почему же она удивляется и возмущается?
Ей не представилась возможность ответить, потому что подошел официант. Он принес напитки и меню для Карли. Она посмотрела в другой конец зала — Дэвид и Кэтлин были поглощены беседой.
Джонатан проследил за ее взглядом.
— Твой приятель Торнтон, кажется, занят Кэтлин, — небрежно заметил он. — Может, ты тогда пообедаешь со мной?
— Дэвид — друг Кэтлин, а не мой.
Карли заметила довольную усмешку Джонатана и пожалела, что была слишком откровенна. Он признал, что продолжает поддерживать отношения с Шейлой. Ему бы не повредило знать, что у нее есть респектабельный поклонник.
— Я с тобой пообедаю, но только потому, что нам еще надо кое о чем поговорить.
Бросив взгляд на меню, она сделала заказ. Джонатан потягивал виски.
— Что еще тебя беспокоит? — Он искал взглядом ее глаза.
— Ты лгал, когда говорил о моей аренде.
— Я? Лгал? — Он вздернул подбородок и окинул ее негодующим взглядом, достойным несправедливо обвиненного политического деятеля.
— Ты сказал, что мне отказывают в аренде, потому что «Карусели» не хватает класса. Но уровень моего бизнеса был совершенно ни при чем.
Джонатан испустил нарочито тяжелый вздох, и Карли поняла, что он не принимает ее обвинений всерьез.
— Все ясно. Ты говорила с дядей Педро.
— Совершенно верно, говорила. Он сказал, что ты пытался избавиться от меня еще год назад.
Почему, в конце концов, она не имеет права высказать все до конца? Карли вспомнила, в какое состояние ее привело сообщение Педро.
— Признаю себя виновным. — Джонатан явно забавлялся происходящим. — Элен же говорила тебе в прошлое воскресенье — он считает, что собачьей парикмахерской не место рядом с рестораном. Он соглашался переехать на Фэй-авеню только при том условии, что я тебя выселю.
— Конечно. Стоит ему свистнуть, и ты начинаешь ходить перед ним на задних лапках.
Карли увидела, что от его дразнящей улыбки не осталось и следа. Может быть, она слишком много себе позволила? Неужели она действительно стремится с ним поссориться?
Ее ноздри уловили терпкий, как запах опавших листьев, аромат его одеколона, и она будто почувствовала, как его обнаженное тело прижимается к ней. Она поняла, что сегодня хочет от него чего угодно, только не ссоры. Джонатан нахмурился.
— Вряд ли это можно назвать «хождением на задних лапках». Да, действительно, я хотел перетащить дядю Педро сюда из Сан-Франциско, чтобы я мог чаще видеться с ним и его семьей. И мне действительно пришлось пойти на некоторые уступки, например, пообещать освободить здание от «Карусели».
Вдруг Карли пришло в голову, что все ее обиды не стоят выеденного яйца. Год назад она была для Джонатана всего-навсего несколькими строками сухих данных на экране компьютера. Разумеется, благополучие его родственников значило для него гораздо больше, чем незнакомая женщина и ее бизнес.
— Кажется, я тебя понимаю, — неохотно согласилась она. — Жаль, что ты сразу не сказал мне правду.
— Я ведь не знал тебя, когда давал обещание Педро. — Он вглядывался в ее лицо. — Я думал, что ты устроишь страшный скандал, если узнаешь истинную причину. Мне не хотелось подводить корпорацию.
Все, что он говорил, звучало вполне разумно. Карли чувствовала, что ее оборона слабеет с каждой минутой. Тогда она напомнила себе, что у него связь с другой женщиной, что раз он солгал один раз, то будет лгать и дальше, что он нарушил обещание, переданное через секретаршу, позвонить Карла сразу, как только приедет.
Официант принес салаты и корзиночку с хлебом, но Карли было не до еды. Она не притронулась к салату и выпила дайкири.
— Хорошо, если ты не был в Голливуде с Шейлой, то где? Выполнял секретную миссию ЦРУ? — Она сверлила его взглядом, ожидая ответа.
Джонатан словно не заметил ее сарказма.
— Я ездил в горы.
Так вот почему он не позвонил и не оставил номера. Она почувствовала, что тяжесть свалилась с ее плеч.
— А почему ты не сказал мне об этом в воскресенье?
Он улыбнулся извиняющейся улыбкой.
— Я решил уехать сразу, как только привез тебя домой. Мне и так пришлось поднимать мою секретаршу среди ночи.
Внимательно приглядевшись к нему, Карли увидела, что его глаза обведены темными кругами. Потянувшись через стол, она коснулась рукой его щеки, будто хотела стереть их.
— Ты был болен?
Ее сердце вздрогнуло в радостной надежде. Может быть, поэтому он и не звонил. Мужчины терпеть не могут признаваться в болезнях, особенно несерьезных вроде гриппа или ангины.
Взяв Карли за запястье, он провел ее ладонью по своим губам, и сразу же она ощутила знакомый прилив тепла и нежности.
— Неужели я настолько плохо выгляжу? Не думал, что это будет так заметно, но я просто почти не спал в последнее время.
У Карли забилось сердце.
— Почему? — Она не осмеливалась надеяться, что он не спал из-за нее.
Видя, как посветлело ее лицо, Джонатан угадал, о чем она думает. Но он не мог сказать ей, что именно ей он обязан бессонными ночами. Это было бы самым жестоким, что он мог сделать. Он хотел ее до боли, но быть с ней — это значит перевернуть всю свою жизнь, изменить принципам, которыми он так дорожил.
— Это все проклятый фургон, — солгал он. Почему он не может прямо высказать все, что думает и чувствует?
В ответ он услышал легкий вздох разочарования.
— Ты спал в машине?
Ее голос вызывал в нем неудержимое желание прижать ее к себе.
Джонатан кивнул.
— Обычно в горах я сплю как младенец. Но на этот раз матрац был почему-то похож на булыжную мостовую.
Посмотрев ей в глаза, он увидел в них желание — такое же жадное и бесхитростное, как его собственное.
— У меня пропал аппетит. — Он наклонился к ней, не скрывая своих чувств. — Давай все забудем — здание, деловые проблемы, ошибки, которые я совершил. Сегодня нас только двое во всем мире, и я хочу держать тебя в объятиях.
Карли слегка вздохнула.
— Это как раз то, о чем я мечтаю. Он взял из ее руки бокал с коктейлем.
— Корпорация снимает в этом клубе номер для посетителей. — Его собственный голос показался ему слабым и недостаточно твердым. — Не хочешь на него взглянуть?
Она колебалась всего лишь долю секунды.
