седло?
И что мне надеть? У меня нет амазонки, и я определенно не намерена пытаться учиться в этом неподходящем наряде.
Она взмахнула рукой, показывая на кружевное муслиновое платье.
— Нет, пока ни одна дама не занималась со мной верховой ездой, но я часто присутствовал при обучении сестры. — С этими словами он загнул один палец. — К тому же у нас здесь есть дамские седла, поскольку в нашей семье все женщины ездят верхом. — Он загнул второй палец, усиливая свои аргументы. — И вследствие этого я готов биться об заклад, что хотя бы одна из них оставила здесь амазонку, которой вы могли бы воспользоваться. Разумеется, вы не должны пытаться учиться верховой езде в этом воздушном наряде.
Он картинно взмахнул рукой, на пальцах которой только что отсчитывал свои ответы.
Виола наморщила носик.
— Но я вам не любовница. Вы сами так сказали. Так что мое неумение ездить верхом не должно иметь никакого значения.
Лео громко расхохотался:
— Лисичка! Так легко вам не отвертеться. Вы боитесь лошадей, правда?
Она покачала головой:
— Ничуть! Но я боюсь упасть.
— Так не падайте.
Он заявил это совершенно серьезно, словно это было действительно так легко.
— Попробуйте сами вознестись на пять футов, держась за кусочек кожи — я имею в виду дамское седло — коленями, пока животное, на котором его закрепили, двигается, как ему вздумается, а потом мы поговорим насчет того, чтобы не упасть.
— Это пари?
Виола подозрительно прищурилась:
— О чем вы говорите?
— Если я смогу ехать на дамском седле, вы будете учиться?
Его ухмылка зажгла у нее в груди огонь возмущения. Если даже он уже не знает совершенно точно, что может это сделать (а она почти уверена, что он знает!), то перспектива попробовать его нисколько не тревожит.
— Если вы можете это сделать точно так же, как это придется делать мне, я попробую, — согласилась она.
Он не единственный, кто способен повернуть ситуацию в свою пользу.
У него между бровями пролегла морщинка. Она увидела, как к нему приходит понимание ее условий, за которым последовали смех и еще какое-то непонятное чувство — видимо, то самое, которое и заставляет мужчин делать ставки на все подряд, начиная с дождевых капель, скатывающихся по оконному стеклу, и кончая тем, кому удастся покорить новую балерину.
— Так вы решили нарядить меня в юбки, верно, лисичка?
— Да, милорд. Ведь мне-то их надевать придется.
— А что, если вместо этого я надену на вас брюки? Вы будете не первая. Разве миссис Бинг регулярно в них не щеголяет на глазах у всего света?
Виола пожала плечами:
— Как пожелаете, милорд. Я в брюках или вы в юбке.
Лео хищно улыбнулся:
— Пожалуй, мне нравится эта идея. Откроется такой чудесный вид ваших обычно скрываемых прелестей… Но пока позвольте мне показать нечто такое, что вам покажется гораздо интереснее моих крамольных мыслей.
— Трудно поверить, что в имении окажется нечто более прекрасное, чем этот вид.
Она встала с парапета и снова полюбовалась панорамой, открывавшейся с башни. Пологие холмы со стадами овец на склонах. Несколько крытых тростником коттеджей в отдалении. Густой лес позади них — и блестящая лента речки вдали.
— Вы правы. Он действительно великолепен. — Голос заставил ее обернуться — и обнаружить, что он при этом смотрит не на пейзаж, а на нее саму. — Но мой сюрприз вам все равно понравится.
Виола посмотрела на него с опаской. Он выглядел слишком довольным собой, чтобы она решилась ему довериться.
— Прошу вас!
Лео протянул ей руку. Секунду она колебалась, но потом позволила ему проводить ее с башни по лестнице, хотя так не хотелось уходить! Теплая кожа его лайковых перчаток ощущалась ее голой ладонью как нечто чарующе мягкое. Она заставила себя игнорировать это чувство, как и то возбуждение, которое мурашками пробежало по ее спине. Когда они спустились вниз, он взял ее за талию и прижал к себе, чтобы поцеловать.
Губы Лео приникли к ее губам с жаром, который плохо согласовывался с тем, что его сильные руки сжимали ее слишком легко. Виола привалилась к каменной стене, чтобы не упасть, а он подался к ней и, упираясь руками в стену по обе ее стороны, взял ее в плен.
Он стал целовать ее щеки, проложил обжигающую дорожку к ее уху, впился губами в чувствительную ямочку между подбородком и шеей. Ее руки нырнули под его редингот, скользнули под плотной тканью к его спине.
«Скорее всего, пострадает мое платье,» — подумала она, но почему-то ее это совершенно не беспокоило. Это такая ерунда! А вот уверенность в том, что Лео точно так же возбужден и точно так же не может бороться с влечением, как и она, была обнадеживающей.
Лео прервал поцелуй: собака Виолы втиснула между ними голову, заставив его потерять равновесие. Пен чихнула, сшибая лепестки с цветов шиповника, и уставилась на него. Язык свешивался у нее из пасти, сверкали огромные острые зубы.
Лео едва устоял на ногах, прижав ладонь к туго затянутой в корсет талии Виолы.
— Ты ужасно невоспитанная псина, — сообщил он Пен.
Та еще раз чихнула и стала переминаться на передних лапах. Он неохотно отстранился от Виолы и, взяв ее за руку, повел к своему коню.
— Напомните мне еще раз: почему вы решили оставить себе эту зверюгу?
Та тряхнула головой, отбрасывая со лба завитки волос. Одна прядь снова упала ей налицо, так что пришлось заправить ее за ухо.
— Потому что ее надо было спасать. И не пытайтесь убеждать меня, что вы сами не были готовы прийти на помощь бедному животному.
Лео захотелось нахмуриться, но он заставил себя улыбнуться. Вся эта поездка в Дарем была всего лишь уловкой. Выдумкой. И то, что Виола видит в нем доброго человека, угнетало его. Потому что это вряд ли походило на истину. Хорошо хоть, что в отношении этой собаки его совесть абсолютно чиста.
— Снимите туфли и войдите в воду.
— Зачем?
Судя по ее виду, она совершенно ему не доверяла. По крайней мере, в данном случае.
— У меня для вас сюрприз.
Виола прищурилась и бросила на него недоверчивый взгляд. Ее густые рыжие волосы, не стянутые в пучок, волной падали на плечи и спину, доставая до самых бедер.
— Доверьтесь мне. Сейчас вы познаете одно из главных достоинств Дарема.
