него хоть какая-то надежда попасть туда незамеченным?
Лео снова спустился по черному ходу и остановился, вспоминая план дома. В его собственную комнату было легко попасть по плющу, увивавшему заднюю стену дома, но в апартаменты, где, вероятно, размещалась Виола, такого доступа не было. Конечно, он может попытаться штурмовать парадную лестницу, однако риск быть перехваченным и изгнанным гораздо выше, чем в том случае, если ему придется просто проскользнуть туда из своей комнаты…
Приняв это решение, Лео решительно стянул сапоги и редингот. Оставив их у стены, он мысленно помолился, чтобы вьющиеся ветви не оборвались, и начал карабкаться наверх. Полной уверенности в благополучном успехе у него не было: в последний раз он проделывал такой трюк еще юнцом.
У самого верха из густых листьев плюща стремительно вырвалась какая-то птичка, и от неожиданности он чуть не сорвался вниз. Кончик крыла даже задел Лео по щеке: увернуться никакой возможности не было.
У него отчаянно колотилось сердце, а руки зудели, словно перед поединком. Он был так близок к цели!
Первое окно оказалось надежно заперто, но второе поддалось почти сразу же. Лео перевалился через подоконник своей комнаты, стараясь не производить шума. Пол протестующе скрипел при каждом его шаге, дверные петли завизжали так громко, что, казалось, разбудили бы и мертвеца.
Он затаил дыхание и досчитал до десяти, но ни одна дверь в коридоре больше не открылась. Возможно, все сейчас внизу, и он напрасно рисковал. Несколько быстрых шагов — и Лео уже поворачивает ручку двери. Наконец-то он внутри!
— Неужели уже пора одеваться к обеду?
Осведомился сонный женский голос, и он облегченно вздохнул.
— Нет, дорогая. Просто надо срочно бежать отсюда!
— Лео, неужели это ты?
Виола резко села на кушетке, где только что сладко дремала. Книга, которую она читала перед тем как заснуть, упала на пол с глухим стуком. Лео радостно улыбнулся. Она впервые назвала его по имени — и не в момент любовного экстаза!
— Торопись, Ви. Нам нельзя терять времени. Как раз сейчас Бо сообщает матушке о нашем приезде.
Она непонимающе заморгала и потерла глаза. Волосы у нее распушились и спутались. Похоже, на Виоле было одно из платьев сестры, и розовый узорчатый муслин совершенно не сочетался с рыжим цветом волос. Она была дивно хороша собой, и если бы Лео удалось утащить ее из дома раньше, чем матушка их настигнет, то, возможно, удастся удержать эту своенравную особу. А за последние несколько недель стало невероятно важно, чтобы она осталась с ним.
— Идем. Пен и сундук с твоими вещами ждут нас в карете.
Виола покачала головой, и густые пряди упали ей на лицо. У Лео оборвалось сердце. Он был уже так близок к тому, чтобы ее убедить! Она уже почти поддалась на его уговоры! А матушка все испортила. Какая досада!
— Нет, милорд. Это не самое лучшее решение, поверьте.
— Зачем так официально, дорогая? Секунду назад ты называла меня «Лео», не так ли?
Виола воззрилась на него, чувствуя, как остатки сна быстро смывает волна раздражения. Лео улыбался, глаза его блестели. Он был без фрака, шляпы и даже без сапог — и ужасно походил на пирата.
— Секунду назад я крепко спала. И, кроме того, вы опоздали — к сожалению, на много дней. И теперь у вас хватает нахальства…
Он примостился на кушетке рядом с ней, прижав ногу к ее ноге, обхватывая одной рукой за талию.
— …тебя спасать? Безусловно, любимая.
Лео опустил голову, чтобы поцеловать Виолу.
— Нет, милорд. — Он замер на волоске от прикосновения к ее губам, так что она могла поклясться, что даже ощущает жар дыхания. — Меня за последний месяц дважды похищали члены вашей семьи. Третий раз — это уж слишком.
Лео прижался лбом к се лбу, так что кончики их носов соприкоснулись. Его пальцы, лежавшие у нее на талии, сжались — и ей даже показалось, что они дрожат.
— Прости, Ви. Мне очень жаль. Моя мать, мой кузен — что поделаешь с нашей идиотской семейкой? Черт бы их побрал. И я не лучше их, признаться.
Виола укоризненно покачала головой и поцеловала его, нежно прижимаясь губами к его губам. Наверное, сейчас было не время признаваться Лео в том, что ей, пожалуй, нравится, герцогиня. Этот удивительный факт может и подождать.
Он пересадил ее к себе на колени и повернулся, так что теперь полулежал на кушетке, а она — на нем самом. Виола сжала руку в кулак и уперлась в него подбородком.
— У вас в волосах лист. Даже два.
— Я влез сюда по плюшу.
— Рисковали своей драгоценной жизнью, чтобы меня спасти?
— В самом буквальном смысле слова, и только для того, чтобы узнать: что же тебе предложили мои взбалмошные родители? — Он глубоко и протяжно вздохнул. — Крупную сумму? Ренту? Роскошную жизнь на континенте?
— Да, если я пожелаю.
Она положила голову Лео на грудь, прислушиваясь к биению его сердца. Внешне он казался спокойным, готовым смириться с се решением, но сбивчивое дыхание говорило совершенно о другом.
— А еще они мне предложили…
— Леонидас Ройберт Вон!
В комнату быстрым шагом вошла герцогиня, и Виола поспешно выпрямилась. Лео спустил ноги на пол и сел, но вставать не стал. Он крепко схватил ее за юбку, удержав на кушетке рядом с собой.
— Приветствую вас, матушка.
— Ты прочел письмо, которое я тебе оставила?
— А иначе как бы я узнал, куда надо ехать? И насколько сильно мне следовало спешить? Я бы догнал вас еще в дороге, если бы не присутствие Бо. Это тоже ваших рук дело?
Герцогиня невежливо фыркнула и на секунду встретилась взглядом с Виолой. Та с трудом справилась с желанием расхохотаться. Значит, его матушка еще и затруднила ему преследование? Такой поступок был вполне под силу этой гениальной женщине. Она всегда предвидит заранее.
— Миссис Уэдон все еще решает — желает ли она остаться здесь или уехать. — Гневный взгляд герцогини устремился на них по очереди. — А тебе было приказано позволить ей принять самостоятельное решение, не оказывая на нее неуместного давления.
Лео встал, грозно нависая над матерью.
— Миссис Уэдон сегодня же станет леди Леонидас, так что никакого иного варианта, как вы столь деликатно выразились, для нее просто не существует.
— Я в этом очень сомневаюсь.
— Элеонор, пожалуйста, перестань мучить детей, прошу тебя.
Позади жены неожиданно появился герцог, сменивший парик на шелковую феску.
— У нас уже имеются два свидетеля, и необходимости откладывать процедуру нет.
На лице герцога добродушная улыбка моментально сменилась яростью. Он гневно взглянул на сына.
— Ты заключишь брак в церкви поместья, как подобает добропорядочному христианину, или не женишься вообще. Это ясно, Леонидас?
— Вы с матушкой заключили брак в кузнице перед наковальней, не так ли?
— Тогда были другие обстоятельства, не забывай…
Герцог опомнился, и его покрасневшее лицо стало почти багровым из-за смущения. Виола сжалилась над беднягой:
