— Не беспокойтесь, я вас от них сумею оградить, — пообещал он.
Серафина почувствовала по его голосу, что он готов хоть сейчас встать на ее защиту, и у нее потеплело на душе.
Позже, когда жара чуть спала, Серафина, сидя на палубе, увидела вдалеке неясные очертания земли.
— Из-за шторма в заливе мы прибыли позже, чем рассчитывал капитан, — раздался рядом голос Кельвина Уорда. — Боюсь, когда мы сойдем на берег, уже совсем стемнеет. А я так хотел, чтобы прежде всего вы увидели красочные картины жизни индийских улиц, которые не похожи ни на что в мире.
— Ничего, завтра покажете, — успокоила его Серафина, но тут же усомнилась в том, что завтра у него найдется для нее время.
Она прекрасно знала, как ему не терпится поскорее очутиться в Бомбее и узнать последние новости о кораблях и о своей компании.
Кельвину предстояло стать старшим партнером, поскольку он сумел теперь внести больше денег, чем намеревался вначале.
Серафина взглянула на него искоса, а затем поспешно перевела взгляд на голубоватую полоску земли на горизонте.
«Как же он красив!» — подумала она.
Высокий чистый лоб, проницательные серые глаза, каких ей еще не доводилось видеть ни у одного человека.
Он был настолько откровенным, а вернее сказать, честным, что никому бы и в голову не пришло заподозрить Кельвина Уорда в обмане, интригах или в каких-то мошеннических действиях, идущих вразрез с интересами его деловых партнеров.
«Наверное, никогда ему не стать хорошим бизнесменом», — подумала Серафина, радуясь этому, поскольку Кельвин не был похож на тех промышленных магнатов, которых ей доводилось встречать в доме своего отца.
— Пойду узнаю, когда мы пришвартуемся, — прервал ее размышления Кельвин Уорд.
— Да, пожалуйста, — отозвалась Серафина. — А я пойду посмотрю, закончила ли Марта укладывать вещи, но говорить ей, что мы уже почти приплыли, не буду, а то она впадет в панику.
— Я подойду к вам через несколько минут, — пообещал Кельвин Уорд.
Серафина вернулась в каюту.
Теперь, когда вещи были уложены, она казалась пустой и голой.
«Сколько же событий произошло за время этого путешествия!» — подумала Серафина. Ей было странно, что каюта, в которой они с Кельвином провели целых двадцать дней, скоро исчезнет из их жизни и они никогда о ней больше не вспомнят.
«И мы не оставим здесь никакого следа, — продолжала размышлять она. — Когда живешь в доме, такого не бывает».
Впрочем, есть на свете люди, которые в силу своих личных качеств, а вернее, отсутствия таковых, не привносят в атмосферу жилища ничего своего. Дом их как был безликим, так безликим и остается. Атмосфера в нем от присутствия людей не меняется. Словно никто в нем и не живет.
«Такого не должно быть, — рассуждала Серафина. — Дом должен быть настоящим домом».
И она решила, что, когда у них с Кельвином Уордом будет свой дом, она не пожалеет сил, чтобы наполнить его теплом и уютом. Это будет не просто место пребывания их обоих, а настоящий семейный очаг, в котором будут царить счастье и взаимопонимание.
Однако у нее тут же возникло неприятное ощущение, что когда они прибудут в Бомбей, то узнают, что отец снова предпринял какие-то действия, и это снова вызовет недовольство Кельвина.
Возможно, корабли, которые он послал из Англии, уже прибыли в Индию, а одно это способно вызвать гнев Кельвина.
При одной мысли о том, каким Кельвин Уорд может быть в гневе, Серафина вздрогнула. Но тут же попыталась себя успокоить: ведь теперь, когда между ними существует взаимопонимание, он вряд ли будет сердиться на нее за то, чего она не в силах предотвратить.
Однако самое плохое было то, что Кельвин тратит именно ее деньги.
Именно на ее деньги он вынужден жить день за днем.
«Если бы у него было хоть немного своих», — подумала Серафина.
И ей впервые пришло на ум, что, должно быть, всякий раз, когда Кельвин подписывает за нее чек, он готов его разорвать, а когда покупает ей какой-то подарок, думает, что фактически она сама за него платит.
«Ненавижу деньги! Ненавижу!» — чуть было не взорвалась Серафина.
Но тут же подумала, что, не будь их, Кельвин Уорд не женился бы на ней.
— Нужно постараться сделать так, чтобы он забыл, что я богата, — прошептала Серафина.
Внезапно в голову ее вкралась предательская мыслишка — ведь то, что давала ему леди Брейтвейт, невозможно оценить деньгами, и все же он принимал ее дары.
Кельвин Уорд прервал ее размышления, вернувшись в каюту.
— Говорят, через час или чуть больше мы высадимся на берег, — сообщил он. — Я заказал себе бренди, а вам лимонад. Мне казалось, вам захочется что-нибудь выпить.
— Спасибо, — выдавила из себя Серафина и с трудом заставила себя улыбнуться.
— На палубе сейчас нам делать нечего, — продолжал Кельвин. — Обычно пассажиры в самом конце путешествия слоняются по ней без дела, а когда приходит время высаживаться на землю, у них уже нет никаких сил.
— Тогда останемся в каюте, — проговорила Серафина.
— Уже все подготовлено к нашему прибытию, и нас встретят, — проговорил Кельвин Уорд. — А еще я телеграфировал одному из своих партнеров, чтобы он подыскал для нас дом. В отелях всегда полно народа и не очень удобно, и я подумал, что лучше всего будет снять на несколько месяцев дом, а потом постепенно подыскать что-то, что придется нам по душе.
— Это было бы просто великолепно! — воскликнула Серафина. — Я предпочитаю жить в собственном доме, а не в отеле.
— Уверен, что дом нас уже ждет, — заверил ее Кельвин Уорд. — Как вы думаете, из вас выйдет хорошая хозяйка?
— Надеюсь, — робко ответила Серафина.
— Не волнуйтесь, — улыбнулся он. — Вот увидите, в Индии все будут стараться вам угодить. Наймем мальчика-слугу, который станет присматривать за домом. А уж он наймет остальных слуг, большинство из которых окажутся его родственниками. Вам останется только отдавать распоряжения и хорошо выглядеть.
— Мне хочется создать вам уют, — проговорила Серафина.
— Не сомневаюсь, что вам это удастся, — заверил ее Кельвин Уорд.
Стюард принес напитки, и Кельвин Уорд принялся просматривать какие-то бумаги, которые явно касались дел его компании.
Она не стала отвлекать его пустой болтовней, однако, бросив на него взгляд, снова подумала, насколько муж хорош собой.
«Должно быть, многие, очень многие женщины думают так же», — вздохнула она.
Внезапно из коридора донесся топот ног, какие-то крики. Резко зазвенел звонок.
Кельвин Уорд оторвался от своих бумаг.
— Что там происходит? — спросил он.
— Наверное, что-то случилось, — высказала предположение Серафина.
Он встал и распахнул дверь.
Снаружи стоял такой шум, что, казалось, лопнут барабанные перепонки.
Кельвин Уорд скрылся, оставив ее в каюте одну.
— Что там могло произойти? — недоумевала Серафина.
Она пошла в спальню, надеясь увидеть там Марту, однако в комнате стояли лишь аккуратно перевязанные саквояжи.
