— Ни минуты не сомневаюсь, — проговорила Татика, — но вряд ли у меня есть актерский талант.
«Хотя я не так уж плохо сыграла свою роль», — при этом подумала она, мысленно улыбаясь.
— Если хотите знать мое мнение, вы произвели бы фурор! — вступила в разговор четвертая женщина, которую, как выяснилось, звали Глэдис. — Если вам подкрасить ресницы да подмазать губы, то очень скоро Энджи будет лопаться от ревности и попытается выцарапать вам глаза.
— Меньше всего бы этого хотелось, — рассмеялась Татика. — Лучше уж все оставить как есть.
— Если передумаете, приезжайте к нам и найдите меня, я попробую вам помочь, — великодушно предложила Энджи.
— Вы очень добры, спасибо, — поблагодарила Татика, — но я уже нашла себе место, которое в настоящий момент подходит мне как нельзя лучше.
— Ну, тогда смотрите, чтобы вас там не загоняли, — посоветовала Гвен. — Я слышала, что дамы вроде герцогини — это страшные мегеры, которые стирают несчастных слуг в порошок.
— Кажется, мы играли какую-то пьесу про герцогиню? — спросила Рози.
— Точно, играли! — воскликнула Энджи. — Ты там была оскорбленной женой.
Рози поморщилась.
— Ох, противная была роль! Больше не хочу такие играть.
— Успеха спектакль не имел, — сказала Энджи. — Я предпочитаю комедии вроде той, что мы играем сейчас.
— А я комедии терпеть не могу, — заявила Рози, — и никогда не могу запомнить роль.
Она достала из сумки рукопись и принялась читать.
«Самая невзрачная из всех четырех», — подумала Татика.
Энджи начала увлеченно рассказывать о театральной публике, о меблированных комнатах, которые с каждым годом становятся все менее пригодными для жизни, о своей ссоре с режиссером, а Татика, слушая ее, удивлялась, как получилось, что этих актрис пригласили в замок Крейг. Это совсем не вязалось с тем образом, который сложился у нее в голове, и жалобами предыдущих компаньонок, утверждавших, что замок изолирован от всего света и там очень тоскливо. Странным казалось и то, что герцог Стрэскрейг, столь видная фигура на политическом небосклоне страны, общается с женщинами подобного сорта, дешевыми и примитивными.
«Не понимаю», — сказала себе Татика.
Благодаря болтовне Энджи и ее подружек долгое путешествие пролетело незаметно. Все пятеро немного поспали, проснулись на рассвете, и актрисы принялись делать себе макияж, готовясь к прибытию в Глазго.
— Вот что я вам скажу! — заявила Энджи. — Я сразу же еду домой и ложусь спать! Если репетицию назначат на первую половину дня, меня на ней не будет!
— Ой, не приведи боже, — заныла Рози. — Я так и не выучила ни строчки.
— От него всякого можно ожидать, — сказала Гвен. — Если и есть на свете режиссер, которого я терпеть не могу, так это он.
Пожелав всяческих благ и выразив надежду на новую встречу, Энджи и ее подруги распрощались с Татикой.
Едва поезд остановился, девушка сразу же соскочила на перрон, нашла носильщика и, пообещав щедрые чаевые, уговорила его выгрузить ее чемоданы из багажного вагона и найти кеб.
— Куда вы едете, мэм? — спросил он.
— Мне нужно успеть на пароход, который отходит в шесть на Инвернесс, — пояснила Татика.
— Успеем, мэм, — бодро заверил он.
Вскоре Татика убедилась, что его оптимизм был не лишен оснований: она ступила на борт «Девы Морвина» за пятнадцать минут до отплытия.
Угрюмый серый рассвет сменился мрачным дождливым утром, и Татика порадовалась, что не зря потратила лишние двадцать шиллингов: теперь у нее было место в каюте. Большинство же пассажиров оказались не столь платежеспособными и вынуждены были жаться на палубе под дождем и ветром.
В справочнике «Брэдшо» Татика вычитала, что пароход проследует по Криненскому каналу до Обана, затем до Форт-Уильяма и Корпача, а далее по Каледонскому каналу до Инвернесса. Итак, размышляла девушка, предстоит пересечь всю Шотландию до Восточного побережья, жаль только, что погода плохая. Она несколько раз вставала с сиденья, чтобы выглянуть в иллюминатор, Но увидеть берег мешала пелена дождя.
Долгое путешествие утомило Татику, та радость, что охватила ее в начале пути, улетучилась, и теперь она чувствовала себя подавленной и одинокой. Ей было бы приятнее слушать легкую болтовню Энджи и ее подруг, чем видеть перед собой мрачные лица пассажиров, не расположенных к беседе. К тому же женщины с подозрением поглядывали на ее элегантный дорожный наряд.
«Неужели я совершила ошибку?» — спрашивала себя Татика и тут же принималась корить себя за мнительность и слабость духа. Наконец усталость взяла верх, она закрыла глаза и задремала.
На пароходе можно было купить еды, но у Татики в корзинке еще остались сэндвичи и куриная грудка. И все же она купила миску супа, а чуть позже — пару чашек чаю.
Большая часть пассажиров сошла по пути, и до конечного пункта ехали всего несколько человек. В полупустой каюте негде было переодеться, зато можно было выспаться, что Татика и сделала, поэтому по прибытии в Инвернесс она чувствовала себя отдохнувшей и полной сил и горела желанием продолжать путь.
Вероятно, потому, что Татика выглядела более элегантно и привлекательно, чем остальные пассажирки, она сразу нашла носильщика, и тот перенес ее багаж на пристань. Девушка спросила у него, как добраться до замка Крейг, тот почесал в затылке и, качая головой, сказал:
— На почтовую карету вы опоздали, но по субботам в замок ездит старина Сэнди. Может, он уже и уехал, хотя вряд ли. Сегодня утром я слышал, что ему нужно починить колесо у своей телеги.
— А кто такой Сэнди? — поинтересовалась Татика.
— Возчик, — пояснил носильщик. — Пойдемте, мэм, поищем его.
Путь до того места, где предполагалось найти Сэнди, оказался немалым. Носильщик быстро шел вперед, толкая перед собой тележку, и Татика едва поспевала за ним. Сэнди они отыскали как раз в тот момент, когда он собирался уезжать. Видя, что возчик уже сидит на козлах, носилыцик окликнул его:
— Эй, Сэнди! Погоди, у меня для тебя пассажир!
Сэнди оказался седым стариком с длинными усами. Одет он был в сильно изношенный килт и куртку, которая выглядела так, будто ее погрызли крысы. Наряд дополняла побитая молью шляпа, заломленная набок.
— Составите мне компанию, барышня, — сказал он. Было совершенно очевидно, что он рад взять пассажира. — Путь до замка неблизкий.
— Ты сегодня вернешься? — спросил носильщик.
— Нет, переночую у сестры тестя, которая живет в долине, — ответил Сэнди.
Мужчины помогли Татике забраться на высокую телегу. Они загрузили и ее чемоданы; чтобы разместить их, пришлось сдвинуть в сторону вещи, которые Сэнди вез в замок. Среди этих вещей, накрытых брезентом, было много интересного, в том числе петух в клетке, древняя швейная машинка, которую, как догадалась девушка, возили в Инвернесс для починки, и еще множество ящиков, коробочек, жестяных банок и прочих емкостей, чье содержимое, вероятно, было крайне необходимо здешним обитателям.
Татика достаточно долго ведала хозяйством в отцовских резиденциях, чтобы уяснить: слугам доставляет удовольствие потратить несколько пенсов или даже шиллинг из своего жалованья в конце недели. Если дом находится в деревне или за пределами города, обязательно находится возчик, который либо забирает заказанные товары, либо сам закупает ленты, шерстяные ткани или шелк, выкладывает их перед покупательницами, чтобы они могли своими глазами увидеть товар, потрогать его и, поддавшись искушению, купить по завышенной цене. Появление возчика в поместье всегда становится главным событием недели. Татика сама не раз пользовалась подобными услугами, когда появлялась необходимость в яркой ленте, отрезе шелка на платье или в пуговицах Для новой блузки. Именно Эллен разъяснила ей, как работает эта система, и сейчас, сидя рядом с Сэнди, она поинтересовалась, куда он везет свой товар.
— Большую часть — в замок, — ответил он. — Петух — для жены главного лесничего, швейная
