— Я-то вам верю, — с жаром призналась Татика, — а вот другие, кажется, все еще его подозревают.
Дженни закивала.
— Подозревают. Этот брак не был счастливым. Он женился под давлением герцогини и ее подруги леди Бервик.
— Герцогиня Ирэн была дочерью леди Бервик? — осенило Татику.
— Точно, — подтвердила Дженни.
— Вам она не нравилась, да?
— Да, я ее никогда не любила, — ответила Дженни. — Она была не такой женой, какая нужна его светлости.
— Тогда зачем же он женился?
Задав этот вопрос, Татика сразу же поняла, что совершила ошибку. Взгляд горничной стал отстраненным, и она сухо сказала:
— Скажу вам одно, мисс Брей: его светлость никогда и пальцем не тронул свою жену. Я поклялась в этом на Библии и готова поклясться еще раз. Если у нее на шее и были синяки, то оставили их не его руки.
Татика поняла, что Дженни не расположена продолжать разговор, и вернулась к герцогине.
Теперь, зная тайну замка, она стала ощущать то, чего не заметила вначале — царившую в этом доме атмосферу. Действительно, в этом здании, в острых камнях внизу, на которые упала герцогиня, в герцоге, изо всех сил стремящемся избегать людей, и в Торквилле МакКрейге с его намеками — во всем этом было что-то зловещее. Особенно остро девушка почувствовала воцарившееся в замке зло, когда оказалась в одиночестве в личной гостиной герцогини после того, как та легла спать. Снаружи завывал ветер, и ей показалось, что сквозь этот звук прорываются чужие голоса и даже топот марширующих солдат. Ей стало страшно.
«Вот бы герцог Малькольм вернулся и отрыл мне эту тайну», — не раз после этого случая думала Татика. От Дженни она узнала, что приглашенные герцогом специалисты из Эдинбурга исследовали Зал вождей. Они сняли все панели, чтобы выяснить, не скрывается ли за ними потайная дверь. А еще они забрались внутрь широкой каминной трубы, проверяя, не оборудовано ли там какое-нибудь убежище. В поисках люка, через который можно было бы пробраться в помещение, они изучили каждый дюйм пола, но так ничего и не нашли и уехали, убежденные в том, что в Зал вождей можно попасть только одним способом: через дверь, которая выходит на лестничную площадку и которая всегда находится по наблюдением лакеев, дежурящих в холле.
«Они сказали, что войти в зал так, чтобы тебя не заметили, невозможно, а герцог был единственным, кто оттуда вышел», — сокрушенно твердила она.
«Наверняка есть какое-то объяснение! — воскликнула тогда Татика. — Должно быть!»
Однако чем больше она ломала голову над этой загадкой, тем более неразрешимой она казалась. Она исползала Зал вождей вдоль и поперек; помня, что в елизаветинские времена в домах оборудовали тайники, где прятались католические священники, исследовала огромный камин, но ничего, похожего на дверь или лаз, не обнаружила. Да и каков был шанс найти потайной ход, если специалисты до нее уже изучили зал?
После очередной безуспешной попытки Татика стояла и разглядывала клейморы и боевые топоры. Наверное, думала она, какими-то из них сражались во времена герцога Малькольма. Эх, если бы они могли говорить! Они бы подсказали, где искать, и тогда герцогу не составило бы труда очиститься от подозрений, которые мрачной тучей сгустились над ним.
Татика понимала, что он чувствует, и пыталась найти оправдание его стремлению не просто избегать ее, но предотвращать даже случайные встречи. Она почти каждый день приходила к Сторожевым камням, потому что, во-первых, там ей легче думалось, а во-вторых, она не оставляла надежду встретить там герцога. Ее тянуло туда еще и потому, что именно там он явился к ней викингом из ее грез, и именно там они обнаружили, что между ними существует необъяснимая, но прочная связь.
Наступил август. Как-то раз Татика возвращалась с мыса и вдруг заметила, что расцвел вереск и пустошь, простиравшаяся до горизонта, стала фиолетовой. Цвет был сочным, насыщенным, и девушка остановилась, чтобы полюбоваться этой красотой. Когда она вернулась в замок, герцогиня уже оделась после дневного сна и сидела в своей гостиной, а не лежала в кровати.
— Ой, а я и не знала, что вы решили встать! — радостно воскликнула Татика.
— Пора! Я снова принимаюсь за свои обязанности, — бодро объявила герцогиня.
— Какие обязанности? — спросила Татика.
— Наступает охотничий сезон, и моему сыну понадобится хозяйка в доме, — ответила герцогиня.
— В замок приедут гости? — удивилась девушка.
— Обязательно, — сказала герцогиня, — но вам, боюсь, они покажутся скучными. — Заметив удивление на ее лице, ее светлость продолжила: — Вы будете помогать мне принимать гостей, но все это пожилые люди — охотники, которых из года в год приглашал мой муж. Как я не раз говорила своему сыну, они страшно расстроятся, если их не пригласить.
Татику очень обрадовала эта новость. Появление в доме гостей пойдет герцогу на пользу, подумала она, ему придется нарушить добровольную изоляцию. Она прекрасно знала, что открытие охотничьего сезона в Шотландии — очень важное событие для любого, кто любит охоту. Отец часто говорил об этом.
«Жаль, что я не в Шотландии!» — восклицал он. На календаре был август или сентябрь, приближался день открытия сезона, и он переживал, что торчит в Вене или Риме.
«Нет ничего увлекательнее охоты на перелетного гуся», — рассказывал он Татике после охоты на куропатку или фазана во Франции или загонной охоты на кабана в Германии.
Как теперь казалось Татике, она выросла с мыслью, что охота на гуся — это предел мечтаний любого охотника.
— А мне можно будет побывать на охоте? — спросила она у герцогини.
— Боюсь, вам это будет не по силам, — ответила та. — К тому же у меня всегда было ощущение, что участие женщин в охоте не приветствуется. Но я поговорю с герцогом, узнаю его мнение на этот счет.
— Ах, зря я высказала эту мысль! — тут же пошла на попятный Татика. — Это дерзость с моей стороны. Просто я вспомнила, как папа расхваливал охоту, говорил, что нет на свете ничего интереснее, и подумала, было бы здорово посмотреть, как охотники подстерегают дичь.
— А что, ваш отец мог позволить себе столь недешевое развлечение? — удивилась герцогиня и вопросительно посмотрела на Татику.
Девушка улыбнулась.
— У моего отца было много друзей, и они часто приглашали его.
— Почему же тогда, — продолжала герцогиня, — эти самые друзья не позаботились о вас и допустили, чтобы вы сами зарабатывали себе на жизнь?
— А с какой стати им заботиться обо мне? — удивилась Татика. — Признаться честно, ваша светлость, мне такая жизнь нравится. Я счастлива здесь, в замке. Я в самом деле в долгу перед вами за то, что вы взяли меня на работу!
Герцогиня рассмеялась:
— Мисс Брей, вы очень необычная компаньонка. У меня было много компаньонок, но вы самая оригинальная и красивая из них.
— Я польщена, ваша светлость.
— Это не лесть, — покачала головой герцогиня, — я говорю правду. Хотелось бы знать, скоро ли наступит момент, когда вы расскажете мне, почему решили поселиться в замке, где нет ни приемов, ни развлечений и, самое главное, мужчин.
— Меня не интересуют мужчины, — сказала Татика и тут же поняла, что это ложь.
Хотя отчасти это было правдой, потому ее не «интересовал» герцог, она любила его. И любовь ее росла с каждой минутой, одна мысль, что она увидит его, когда они с герцогиней будут принимать гостей, приводила ее в восторг.
«Я хочу видеть его, хочу говорить с ним, я хочу быть с ним», — повторяла про себя девушка и тут же
