Никки повторяла себе это в течение нескольких бесконечных секунд, стоя в коридоре, без одежды, пытаясь проглотить ком в горле и расслышать что-нибудь еще сквозь проклятый шум ночного Нью-Йорка и стук собственного сердца. Она с такой силой стиснула в пальцах треснувшую пуговицу, что ощутила боль. Хит ослабила хватку, но не уронила пиджак на пол, боясь, что шорох ткани выдаст ее.
Кому?
«Подожди одну минуту, — сказала она себе. — Замри, сосчитай до шестидесяти и кончай с этим». Никки выругала себя за то, что не накинула что-нибудь из одежды, — теперь она чувствовала себя уязвимой. Наслаждалась ванной и вот… «Прекрати и сосредоточься, — приказала она себе. — Сосредоточься и прислушайся к ночным звукам».
Может быть, это соседи. Сколько раз через открытые окна она слышала, как соседи занимаются сексом, кашляют, гремят посудой? Окна. Все окна в квартире были открыты.
Минута почти прошла, и Никки оторвала от коврика босую ступню и сделала шаг в сторону кухни. Прислушалась. Ничего.
Никки рискнула сделать очередной медленный шаг. Не успела она поставить ногу на ковер, как сердце ее замерло: на полу кухни, кусочек которого был виден с места, где она стояла, промелькнула тень. Хит не медлила, не остановилась, чтобы снова прислушаться. Она бросилась бежать.
Пронеслась мимо кухонной двери, оказалась в гостиной, выключила свет и прыгнула к письменному столу. Рука ее коснулась большой расписной фаянсовой чаши, стоявшей на углу стола. Чаша была пуста.
— Ты это ищешь? — В дверном проеме показалась фигура Поченко, в руках он держал ее внеслужебное оружие.
Свет, лившийся из кухни, обрисовывал лишь его силуэт, но Никки заметила, что Поченко даже не вытащил «зиг-зауэр» из кобуры, как будто этот наглый ублюдок не нуждался в оружии — по крайней мере, сейчас. Перед лицом фактов детектив сделала то, что всегда делала, в таких случаях, — преодолела страх и начала мыслить логически.
У Никки было несколько вариантов. Первый: она могла закричать — окна были открыты. Но в таком случае преступник мог выстрелить, хотя пока, видимо, не собирался этого делать.
Второй: раздобыть оружие. Запасной пистолет лежал в сумке, брошенной на кухне или в спальне, Хит забыла, где именно. В любом случае для этого придется пройти мимо бандита.
Третий: тянуть время. Ей нужно было время на то, чтобы найти оружие, бежать либо справится с Поченко самостоятельно. Необходимо завести с ним разговор, вызвать у него какие-то эмоции, выиграть несколько минут.
— Как ты меня нашел?
«Отлично, — подумала она, — голос у меня не слишком напуганный».
— Ты что думала, только вы, копы, умеете следить за людьми?
Никки сделала едва заметный шаг назад, чтобы увлечь его за собой в комнату. Она вспомнила места, где побывала после участка: «СохоХаус», квартира Рука — и похолодела при мысли, что этот человек всюду следовал за ней.
— Проще простого выследить идиота, который не подозревает, что за ним «хвост». Ты это наверняка знаешь.
— А ты откуда это знаешь? — Она снова отступила назад. На этот раз он тоже сделал шаг вперед. — Ты в России служил в полиции?
Поченко рассмеялся.
— Вроде того. Но не совсем. Эй, стой на месте. — Он вытащил пистолет из кобуры и отшвырнул ее, как фантик. — Не хочу в тебя стрелять. — А потом добавил: — Пока я не сделаю то, что мне нужно.
«Игра меняется», — сказала себе Хит и приготовилась к самому худшему. Она миллион раз отрабатывала приемы обезоруживания, но всегда лишь в спортзале с инструктором или полицейским- партнером. И все-таки Никки считала, что она в прекрасной форме, она постоянно тренировалась, и последняя тренировка состоялась всего две недели назад.
Прокручивая в памяти необходимые движения, она продолжала говорить:
— А ты смелый парень — пришел сюда без оружия.
— Оно мне не понадобится. Днем ты меня перехитрила. Но сегодня ночью у тебя ничего не получится, вот увидишь.
Он слегка развернулся, чтобы включить свет, и на этот раз она сделала шаг к нему. Когда зажглась лампа, Поченко посмотрел на женщину и сказал:
— А ты ничего.
Демонстративно оглядел ее с ног до головы. Как ни странно, Никки чувствовала большее унижение днем в комнате для допросов, когда была полностью одета. Но она все равно скрестила руки на груди.
— Можешь прикрываться сколько хочешь. Я сказал тебе, что получу, что хочу, — так оно и будет.
Хит оценила положение. У Поченко был ее пистолет, так что он обладал преимуществом.
Также он был настоящим верзилой, однако после сцены в метро она поняла, что он здоровый, но двигается медленно. Но опять же — у него пистолет.
— Иди сюда, — приказал он и шагнул к ней.
Время разговоров закончилось. Никки помедлила, потом двинулась к нему. Сердце гулко стучало, она слышала шум собственной крови, бегущей по жилам. Если это произойдет, то в одно мгновение. Она почувствовала себя, как пловец перед прыжком с трамплина, и сердце забилось еще быстрее. Хит вспомнила постового в Бронксе, которому не повезло, — выстрелом ему снесло половину лица, это было в прошлом году. Никки решила, что такие мысли не помогут, и снова сосредоточилась, представляя последующие движения.
— Сука, когда я говорю: «Иди сюда», — значит, иди сюда». — Он поднял оружие и прицелился ей в грудь.
Никки сделала еще шаг, как он хотел и как ей было нужно, и одновременно подняла руки; она слегка шевелила пальцами, чтобы отвлечь внимание бандита от предстоявшего броска.
Движение должно было быть стремительным, словно удар молнии.
— Только не стреляй, ладно? Пожалуйста, не стре…
Она вскинула левую руку и ударила по пистолету сверху, большим пальцем зацепилась за курок, рванула его влево. Поставила ногу между ногами Поченко и ударила плечом в руку, державшую пистолет, одновременно пытаясь вырвать оружие. Когда дуло оказалось направленным на бандита, она услышала треск кости, палец его неестественно изогнулся, застрял в спусковой скобе; Поченко вскрикнул.
Затем все пошло не так. Хит попыталась вырвать пистолет, но ей мешал сломанный палец бандита, и когда наконец ей удалось высвободить оружие, оно выскользнуло у нее из рук и полетело на ковер. Поченко схватил ее за волосы и швырнул в коридор. Никки попыталась подняться на ноги и добраться до входной двери, но он бросился за ней. Взял ее за локоть, но удержать не сумел. Руки у него взмокли от пота, а ее кожа все еще была скользкой после ванны.
Никки вырвалась и, резко развернувшись, ребром ладони врезала ему по носу. Послышался треск кости, русская брань. Хит развернулась вокруг своей оси, ногой ударила его в грудь, чтобы отшвырнуть обратно в гостиную, но он прижал обе руки к кровоточившему носу, и ее нога скользнула по его влажному локтю. Поченко снова потянулся к ней, и она нанесла два удара левой в нос, а пока он приходил в себя, начала отодвигать засовы на двери с криками:
«Помогите, пожар! Пожар!» К сожалению, это было самым верным средством заставить законопослушных граждан набрать «911».
Но в Поченко уже проснулся боксер. Мощный удар слева в спину — и Никки со всей силы врезалась в дверь. Она обладала преимуществами — быстротой и ловкостью — и воспользовалась ими: пригнулась, и его следующий удар, левой рукой в голову, не попал в цель, а кулак с силой угодил в косяк. Хит прокатилась между его ногами, дернула его за щиколотки, и Поченко, полетев головой вперед, ударился лбом о дверь.
Не дожидаясь, пока он поднимется, Никки бросилась в гостиную, где на полу валялся пистолет. Он закатился под письменный стол, и достать его Никки не успела. В тот момент, когда она нагнулась, чтобы поднять оружие, Поченко обхватил ее сзади медвежьей хваткой и приподнял, после чего ей оставалось
