Однако от его близости у нее участилось дыхание, и она никак не могла заставить себя успокоиться. И этот взгляд. «Нет, — сказала она себе и приняла решение. — Самое лучшее сейчас: сделать вид, что ничего особенного не происходит». Он получил свой лед, она сделала то, что обещала; да, умная женщина сейчас прекратила бы все это и отправила его домой.
— Может, хочешь пива? — спросила она.
— Даже не знаю, — мрачно ответил Рук. — У тебя утюг случайно не включен? Ах да, ведь у нас авария с электричеством — так что можно не бояться, что мне погладят лицо.
— Наивный человек. Знаешь что? Мне не нужен никакой дурацкий утюг. Вон там у меня есть машинка для нарезки багета. Ты даже представить себе не можешь, что я могу сделать с ее помощью.
Он помолчал секунду и ответил:
— Мне лучше пиво.
В холодильнике нашлась только одна бутылка «Сэма Адамса», и им пришлось поделить ее.
Рук сказал, что он не против пить из горлышка по очереди, но Никки принесла бокалы и, разливая пиво, спрашивала себя, зачем попросила его остаться. Она ощутила странное возбуждение и улыбнулась, подумав о том, как темнота и жаркая ночь способствуют тому, что люди преступают законы. Возможно, ей действительно нужна была защита — от себя самой.
Рук со своей виртуальной зажигалкой скрылся в гостиной, прихватив с собой пиво, пока Никки шарила по ящикам кухонного стола в поисках свечей. Когда она вошла в комнату, Рук как раз прикладывал к стене репродукцию Джона Сарджента.
— Так не слишком высоко?
— О…
— Я, конечно, понимаю, что, возможно, поторопился. Мы оба знаем насчет границ личного пространства… Можешь повесить ее в другом месте, а можешь и здесь; я просто решил снять твой постер Уайета[81] и заменить на картину, чтобы ты оценила эффект.
— Нет-нет, все нормально. Мне нравится, как ты ее повесил. Посвети-ка еще, я хочу рассмотреть получше. Возможно, она обрела свой истинный дом. — Никки чиркнула спичкой, и вспышка озарила ее лицо золотистым светом. Она протянула руку к стеклянному фонарю, стоявшему на книжной полке, и прикоснулась спичкой к фитилю.
— Которая из них — ты? — спросил Рук. Хит подняла голову — он указывал на репродукцию. -
Девочки, зажигающие фонари. Я увидел, как ты делаешь то же самое, и подумал: а ты сама не представляешь себя в образе такой девочки?
Она подошла к журнальному столику и поставила на него пару невысоких толстых свечей.
Зажигая свечи, Никки ответила:
— Нет, ничего такого, мне просто нравится эта сцена. Чувства, которые она вызывает. Свет, праздничное настроение, их невинность. — Она села на диван. — До сих пор поражаюсь тому, что ты подарил ее мне. Это так… мило с твоей стороны.
Рук обошел столик и сел на диван, однако придвигаться к Никки не стал и оперся на подлокотник.
— Ты видела оригинал?
— Нет, он находится в Лондоне.
— Да, в галерее Тейт, — сказал Рук.
— Значит, ты его видел, ну, похвастайся.
— Мы с Миком и Боно ездили в музей и смотрели картину. На «бентли» Элтона Джона.
— Знаешь, я тебе почти верю.
— Тони Блэр ужасно разозлился, потому что мы пригласили вместо него принца Гарри.
— Почти, — усмехнулась Никки и снова посмотрела на картину. — Когда я училась в Северо- Восточном, то часто ходила смотреть картины Сарджента в Музее изящных искусств в Бостоне. Еще там есть несколько его фресок.
— Так ты изучала живопись? — Прежде чем она успела ответить, Рук поднял свой бокал. — Только посмотри на нас: вот сидят Никки и Джейми и ведут светскую беседу.
Они чокнулись, и она сделала глоток. Было так жарко, что пиво нагрелось почти до комнатной температуры.
— Я изучала английскую литературу, но на самом деле мне хотелось заняться театральным искусством.
— Так, тебе придется кое-что мне объяснить. Каким образом после всего этого ты оказалась детективом полиции?
— Это не такие уж далекие друг от друга вещи, — возразила Никки. — Моя работа, как ты понимаешь, частично состоит из актерской игры, а частично — из литературных занятий.
— Верно. Но это касается самой работы. А мне любопытно, почему ты ее выбрала. Убийство. Конец невинности. Другая жизнь.
Она подумала о прошлом и произнесла:
— Это личное. Может, когда мы лучше узнаем друг друга, я тебе расскажу.
— Личное. Это должно означать «из-за мужчины»?
— Рук, сколько недель мы с тобой ежедневно общаемся? Зная меня, как ты можешь думать, что я способна сделать такой выбор из-за мужчины?
— Я все понял, жюри не засчитает мой вопрос.
— Нет уж, давай продолжим, я тоже хочу знать, — сказала она и придвинулась ближе к нему. — Ты поменял бы профессию из-за женщины?
— Я не могу ответить на этот вопрос.
— А придется, потому что это допрос. Так поменял бы или нет?
— Если рассуждать абстрактно… вряд ли.
— Отлично.
— Но… — Он помолчал немного, пытаясь сформулировать мысль. — Ради той самой женщины? Мне нравится думать, что я сделал бы ради нее все, что угодно. — Казалось, он был доволен сказанным и даже кивнул собственным словам, приподняв при этом брови.
В этот момент Джейми Рук выглядел вовсе не как космополит с обложки глянцевого журнала, а как честный мальчишка на картинке Нормана Роквелла.[82]
— По-моему, нам нужна выпивка покрепче, — заметила Никки.
— Света нет, я могу ограбить винный магазин. У тебя не найдется чулка, чтобы натянуть на голову?
В шкафчике со спиртным у Никки на кухне стояли на четверть заполненная бутылка кулинарного шерри и бутылка персикового винного коктейля «Беллини» без срока годности; однако несколько лет назад он расслоился и принял вид и оттенок радиоактивных отходов… Ага! И полбутылки текилы.
Рук держал фонарик, пока Никки шарила в ящике холодильника; наконец она выпрямилась, победно размахивая маленьким сморщенным лаймом, с таким видом, как будто поймала мяч Барри Бондса[83] с голограммой.
— Очень жаль, что у меня нет ни трипл-сека, ни куантро, а то мы могли бы сделать «Маргариту».
— Прошу тебя, предоставь это мне, — сказал Рук. — Это уже моя епархия. — Они вернулись на диван, и он расположился за журнальным столиком с ножом для чистки овощей, солонкой, лаймом и текилой. — Итак, дети, сегодня мы займемся изготовлением коктейля, который называется «Ручная Маргарита».
Смотрите внимательно. — Он отрезал ломтик лайма, налил в бокал порцию текилы, лизнул руку между большим и указательным пальцем и посыпал ее солью. Затем слизнул соль, опрокинул текилу и откусил кусочек лайма. — Ух ты, то, что надо.
Вот это и называется «Ручная Маргарита», — сказал он. — Я научился этому у Десмонда Туту,[84] - добавил он, и Никки рассмеялась. — А теперь ты. Никки быстро взялась за нож, ловко отрезала лайм, насыпала соли на руку и выпила текилу. Заметив выражение его лица, она усмехнулась:
— Ты думаешь, я вчера родилась?
Улыбаясь, Рук налил себе очередную порцию, и, глядя на него, Никки вдруг забыла о боли в
