Я был ребенком. И я любил ее, хотя не понимал, что это означает. А спустя годы все изменилось. Она. Я.
Я прячу пробирки и бумаги в разные места. Невозможно узнать, по-прежнему ли жизнеспособно содержимое пробирок за пределами их хранилищ в Каверне — но Элай и Кассия доверились мне. На случай наводнения, я укладываю пробирки высоко в дупле старого тополя.
Бумаги не придется прятать долгое время, поэтому я просто закапываю их поглубже в землю и отмечаю это место рисунками на камне. Мне нравится нарисованный узор. Это могут быть волны в море. Стремительное течение в реке. Дюны на песке.
Или рыбья чешуя.
Я на мгновение прикрываю глаза и позволяю себе вспомнить о людях, которые ушли.
Рыбы-радуги, сверкающие в ручье. Спутанная золотистая трава на берегу, куда бежал Вик, думая о своей любимой девушке. Его ботинки, оставляющие незазубренные следы на земле.
Восходящее над землей солнце — зрелище, которое мама находила великолепным. Ее сын, рисующий рядом с ней, с опущенными в водяные краски руками. Ее муж, целующий ее шею.
Мой отец, выходящий из ущелья. Побывав там, внутри, он видел людей, своими силами сеющих и собирающих урожай, умеющих писать. А он хотел донести все это до людей, которых любил.
До этого озера всего лишь несколько сотен ярдов. Я покидаю свое укрытие под деревьями.
Глава 52
Кассия
После всех смертей, пережитых в Каньоне, после бесшумных, неподвижных пробирок в пещере, картина жизни, разворачивающаяся передо мной в этом лагере, наполняет мое сердце безудержной радостью. Все эти люди живут, движутся. В Каньоне, я почти поверила в то, что мы остались последними людьми на земле. Пока нашу лодку буксируют к берегу озера, я все поглядываю на Инди, и она улыбается в ответ. Наши волосы развеваются за спиной, а весла лежат на коленях.
— Еще двое! — выкрикивает мужчина, сидящий в лодке впереди нас. Несмотря на всю ту радость, которую я ощущаю от того, что мы нашли повстанцев, мне очень хочется, чтобы он крикнул «
Наша лодка скребет дном по берегу, и я осознаю, что она уже не
— Вы попали к нам очень вовремя, — произносит один из людей, доставивших нас в лагерь. Помогая выбраться на берег, он протягивает нам руку, облаченную в черную перчатку. — Мы собираемся переезжать, так как здесь уже небезопасно. Обществу известно, где мы находимся.
— Так скоро, как только сможем, — отвечает мужчина. — Идемте со мной. — Он ведет нас к небольшому строению из шлакоблоков, стоящему неподалеку от кромки воды. Металлическая дверь плотно прикрыта, но человек громко стучит, и она незамедлительно распахивается.
— Мы нашли двоих на озере, — оповещает он, и три человека внутри помещения поднимаются со своих мест; металлические ножки их стульев, изготовленных Обществом, скребут по полу, когда они отталкиваются от стола, забитого ворохом карт и мини-портами. На них надета униформа зеленого цвета, а лица прикрыты масками, но глаза их я могу видеть.
— Нужно провести сортировку, — произносит одна из них, женщина-офицер. — Вы приплыли по реке? — спрашивает она.
Мы киваем.
— Нам придется обеззаразить вас, — информирует она. — Отведите их туда, в первую очередь. — А затем она улыбается нам. — Добро пожаловать в Восстание.
Когда мы покидаем крохотное строение, три пары глаз внимательно наблюдают за нами. Две пары карих глаз, одна — голубых. Одна женщина. Двое мужчин. Выражение всех глаз отмечено крайней усталостью. Они так много работают? На Общество и на Восстание одновременно?
Они собираются сортировать меня, но ведь я могу сделать то же самое.
После того, как мы помылись, молодая девушка берет мазок с наших ладоней и проверяет на заражение. — Вы чисты, — объявляет она нам. — Это хорошо, что прошедший дождь растворил всю отраву. А потом она ведет нас через лагерь. Я пытаюсь разглядеть и запомнить, что могу, пока мы идем, но особо ничего не вижу, кроме тех же строений из шлакоблоков, небольших палаток и одного крупного здания, которое, возможно, является домом какого-нибудь высокопоставленного лица.
Как только мы попадаем в еще одно крохотное здание, девушка открывает одну из дверей, протянувшихся во всю длину коридора. — Вы побудете здесь, — обращается она к Инди. — А вы — здесь. — И открывает вторую дверь для меня.
Они собираются разлучить нас. А мы были настолько поглощены вопросом выживания, что даже не подумали над тем, что должны сказать.
Я вспоминаю дилемму заключенного. Это когда тебя пытаются поймать на лжи, и ты думаешь, что тебе скажут, если твой рассказ окажется правдивым. Я должна была догадаться, что повстанцы тоже используют этот прием.
Времени принять решение не остается. Инди бросает на меня взгляд и дарит легкую улыбку. Я вспоминаю, как она помогла мне спрятать таблетки на корабле. Нам удалось скрыть улики в прошлый раз, сможем и сейчас. Я дарю ей ответную улыбку, надеясь лишь, что мы обе думаем об одних и тех же вещах, которые нужно сохранить в тайне.
— Пожалуйста, назовите ваше полное имя, — произносит мужчина с приятным голосом.
— Кассия Мария Рейес.
Ничего. Ни единого намека. Никакого знака, что мою фамилию узнали, ни упоминания о дедушке или Лоцмане. Я это вполне ожидала, но все же чувствую крохотный укол разочарования.
— Ваш социальный статус?
Быстро решаю, что именно стоит рассказывать. — Гражданка, насколько мне известно.
— Как вы оказались в Отдаленных провинциях?
Я сохраню дедушку и его стихи в тайне; архивистов тоже. — Меня направили сюда по ошибке, — я лгу. — Офицер в моем трудовом лагере приказал подняться на борт вместе с остальными девочками, и даже не слушал моих уверений в том, что я Гражданка.
— А что потом? — спрашивает мужчина.
— Потом мы сбежали в Каньон. С нами еще был один парень, но он умер, — я сглатываю. — Мы наткнулись на какое-то поселение, но оно оказалось заброшено.
— Что вы делали там?
— Мы нашли лодку, — продолжаю я. — И карту. Я разгадала шифр. Так мы узнали, как вас найти.
— А как вы узнали о Восстании?
— Из стихотворения. А затем еще раз в поселении.
— С вами был еще кто-нибудь, когда вы покидали Каньон?
Вопросы сыпятся слишком быстро, чтобы можно было подумать над ответами. Будет лучше, если они узнают про Кая? Или нет? Мое колебание, достаточно непродолжительное, тут же улетучивается, и я отвечаю честно, потому что собираюсь лгать кое о чем другом. — Еще один парень, — говорю я. — Он тоже убежал из деревни. Мы не смогли все поместиться в лодку, поэтому он идет сюда пешком.
— Его имя?
— Кай.
— А имя другой спутницы, той девушки, которая сейчас находится здесь?
— Инди.
