Мистер Эванс остался равнодушен, а Нейт только выразительно покачал головой, как бы говоря: «Ну-ну».
— Дай мне поговорить пару минут с отцом, потом я приду.
— Конечно, — пробормотала она, все еще не оправившись от смущения.
Пора исчезнуть. Уходи! Убирайся!
Она ненавидела, когда ее заставали в компрометирующем положении, и потом долго не могла оправиться от смущения. Стремясь поскорее исчезнуть, Пейтон оступилась и ударилась ногой о косяк. Она коротко вскрикнула и упала — майка задралась, открыв всем присутствующим упругий живот.
— Папа, отвернись! — крикнул Нейт, стараясь удержать смех.
Лукавые искорки в глазах обоих Эвансов сказали ей, что им обоим очень весело.
— Это не забавно! — гневно воскликнула Пейтон.
Эванс-старший наконец соизволил отвести взгляд, а Нейт выпрямился и, уперев руки в бедра, уставился на ее пах.
— Извини, дорогая, но ты не права. — А потом присел и обнял ее одной рукой. — Ты в порядке?
Пейтон в замешательстве посмотрела на пальцы ноги, красные и распухшие, и вздохнула:
— Ничего. Просто ударилась.
Нейт обернулся и обратился к отцу:
— Закрой глаза, старина, или я выпихну тебя из дома. Достаточно с тебя забав на сегодня.
— Да-да, — послышалось сзади.
Через мгновение Пейтон оказалась на руках у Нейта, почувствовав себя словно в уютной колыбели, и он, как принцессу, отнес ее обратно в комнату. Когда он поставил ее у двери ванной, она тронула его за руку и умоляюще на него посмотрела:
— Нейт, может быть, ты пойдешь к отцу? Мы увидимся…
Он многозначительно сжал ее руку:
— Нет. Даю тебе полчаса, а потом ты будешь завтракать с нами и болтать, как всегда делают хорошие девочки.
— Ты не боишься своего отца? — Она лукаво улыбнулась, и он ответил ей такой же улыбкой:
— А ты?
— Ну, немного. — Его все боялись. Он был самым строгим учителем в школе. — Но он — твой отец.
— Да, и он проехал через весь город, чтобы разорвать газету с нашей фотографией перед моим лицом.
Пейтон представила себе эту сцену и почти засмеялась, однако вовремя осознала всю тяжесть ситуации.
— Он, кажется, огорчен, — в замешательстве заметила она.
Кивнув в знак согласия, Нейт достал упомянутое издание из-под своей рубашки и нашел нужную страницу:
— Вот мы с тобой.
Он положил газету на стол. Пейтон хмурилась, пока читала. О них было написано намного больше, чем она рассчитывала. Как журналисты все это пронюхали, ведь она даже не отвечала на телефонные звонки?
— Это твоя работа? — спросила Пейтон.
— Отчасти. — Нейт указал на абзац, в котором говорилось, что их часто видели вместе с тех пор, как неделю назад публика обратила внимание на их отношения. — Я заставил мою секретаршу намекнуть, что мы долго скрывали нашу связь. Кстати, они добрались и до школы, где ты работаешь. — Он прищелкнул языком. — Думаю, писаки появились там не впервые.
— Нет, не впервые.
Они побывали там через несколько месяцев после смерти отца, когда интерес к ней возрос и журналисты, обнюхивая все уголки, надеялись вытянуть полезные сведения из других учителей. Как она держится? Собирается ли выходить замуж? Собирается ли оставить школу и перейти в «Лисc индастриз»? Поэтому Пейтон мало с кем общалась, у нее совсем не было друзей, но, как только пожар слухов погас, отношения с коллегами немного улучшились. Однако стоило какой-нибудь газетенке опубликовать ее фото, Пейтон тут же ощущала всплеск враждебности. Конечно, теперь вряд ли ее встретят аплодисментами.
— Примерно так я и предполагал. — Нейт отбросил газету. — На следующей неделе Деборе придется еще поморочить кое-кому голову, так что все будет хорошо.
— Значит, миссия проходит успешно, — со слабой улыбкой заметила Пейтон.
Он кивнул и почесал подбородок:
— А что касается отца, я обычно не говорю с ним о женщинах, с которыми я встречаюсь. Но о нас стоило рассказать. С тобой все немного по-другому.
— По-другому? — Надежда вдруг затеплилась, и на сердце стало немного легче.
— Да. — Он посмотрел на нее отсутствующим взглядом. — Он тебя знает. Возможно, со школьных времен считает, что должен присматривать за тобой. Как и я.
Нейт покачал головой. На счастье, он был слишком занят мыслями об отце и не заметил, как улыбка сбежала с ее лица. Глупо! Она с самого начала понимала, на что шла. Ища тайный смысл в словах, которого там не было, Пейтон рисковала загубить их дела и потерять дружбу Нейта.
— Я уже большая, — сказала она, обращаясь скорее к себе, нежели к нему. — Мистеру Эвансу не надо за меня беспокоиться.
Нейт окинул ее взглядом с ног до головы и прищелкнул языком:
— Ладно, большая. Ты отлично сыграла роль моей девушки вчера вечером. И, кажется, тебе понравилось. Теперь придется платить.
Она кашлянула.
— Платить? Слушай…
— Пейтон, я не прошу тебя посещать его и услаждать его старость. Просто посиди с нами часок- другой и докажи, что я не обращаюсь с тобой как с дешевкой и не вешаю лапшу на твои нежные уши.
И вдруг Пейтон поняла, что он говорит серьезно.
— Тебя заботит, что он думает? — осторожно спросила она.
— А тебя это удивляет?
Конечно. Много лет она волновалась из-за того, как тот или иной ее поступок будет воспринят ее отцом, но никогда не думала, что Нейт, всегда такой веселый и беззаботный, может переживать то же самое.
— По-моему, ты никогда не выглядел… озабоченным, — заметила она.
— Ну, моя мама ушла, когда я был еще маленький, и мы с отцом остались вдвоем. А ты знаешь, он не такой уж покладистый. Все заботы навалились на его плечи, и он серьезно к ним отнесся. Он шел ради меня на многие жертвы: тратил силы и годы на мое воспитание. Только благодаря ему я могу отличать добро от зла, имею возможность работать и совершать правильные поступки. Его мнение важно для меня.
Пейтон слушала и восхищалась тем, как Нейт любит отца и предан ему. Если бы в его сердце нашлось место для кого-то еще!
— Мистер Эванс очень хорошо справился со своей задачей. Сейчас я оденусь и скажу ему это. — Пейтон отвернулась и направилась в ванную.
Было уже далеко за полдень, когда они распрощались и дверь лифта закрылась с легким скрипом. Нейт стоял опершись на блестящую стенку кабинки и смотрел на отца. И ждал.
К тому моменту, как они вернулись с завтраком, Пейтон уже оправилась от смущения. Нейт думал, что она будет играть роль скромной, хорошо воспитанной девушки, какой все ее знали, но она вела себя непринужденно, очаровывала его отца веселой улыбкой и разговорами о школьных новостях. Она была великолепна. Слишком великолепна. Слишком спокойна.
Теперь ему было интересно мнение отца.
— Что ты делаешь с ней? — требовательно спросил мистер Эванс.
