— Садись в машину, сейчас поедем вместе с Отаром. Нас там все ждут.
— Все это кто?
— Его братья, друзья. Поедем?
Я не знала что сказать, задумалась.
— Если она не хочет, отвези ее домой и приезжай к нам, — сказал Отар уже по-русски.
«Что? Как это — если она не хочет, — подумала я. — Что за самоуправство? А ты, Георгий, чего ты стоишь и смотришь так на меня? Почему ничего ему не отвечаешь? Почему не скажешь ему, что без Маши я никуда не поеду…»
— Маша, если ты не хочешь с нами, давай я тебя отвезу домой!
«Что он такое говорит?»
— Нет, я хочу, просто задумалась, есть ли у меня какие-то дела на завтра.
В машине Георгий не переставая говорил об Отаре. Казалось, что я больше не существовала в этом мире, а был только Отар, семья Отара, его машины, девушки, часы, любимые марки одежды, клубы, курорты и т. д. Я поражалась тому, с каким восхищением Георгий говорит о своем друге. В какой-то момент у Георгия зазвонил телефон. Он ответил, говорил снова по-грузински. Потом остановил машину на обочине, следом за нами ехал Отар.
— Какие-то проблемы? — спросила я.
— Никаких, красотка. Отар хочет повести мою машину, мы с ним решили поменяться.
Я была в шоке, что ничего не успела ответить. «Как это поменяться? И чем вы еще привыкли меняться?» Я думала, что мы с Георгием пересядем в машину Отара, но Георгий даже ничего мне не сказал. Он просто вышел, когда мне в машину сел Отар.
— Привет еще раз, — сказал он.
Не успела я что-то ответить, как мы поехали просто с сумасшедшей скоростью.
— Вы почему поменялись?
— Я себе хочу такую же купить, решил устроить тест-драйв.
— И как?
— Отлично, смотри, какая скорость. Я с ума схожу от этой машины, супер.
— Да, действительно, супер, — ответила я, молясь про себя, чтобы мы никуда не врезались. Хоть была уже ночь, но в выходные ночью в Москве машин ненамного меньше, чем днем.
И начался тот же самый восхваляющий монолог, только теперь вместо Отара на пьедестале почета оказался Георгий. Мой Георгий. Чего я только не узнала о нем за те несколько минут, пока мы мчались на сумасшедшей скорости по Садовому кольцу: то, что Георгий любит на самом деле блондинок (хм, камень в мой огород), но поскольку грузинки обычно от природы имеют темные волосы, он ничего против не имеет. «А при чем тут грузинки?» — подумала я, когда сейчас он со мной. Узнала, что он когда-то восемнадцатилетним мальчиком собрался жениться на девушке из соседнего дома, потому что они с детства знали и любили друг друга, как брат и сестра. В саду дома ее родителей рос тархун, который Георгий заботливо взращивал и обожал. Именно там, окруженный душистыми пряными травами, он и просил ее руки, но она отказала, предпочтя выйти замуж за сына известного политика, ставшего потом во главе Грузии, и что сейчас, смотря телевизор, он видит лицо своего бывшего соперника, то всегда переключает канал либо выключает телевизор. Из-за чего многие считают, что он лишь бросается словами о любви к родине, а сам давно ассимилировался в Москве, но они же не знают истинных причин. «Да… — подумала я. — Столько лет уже прошло, а он все еще помнит старые обиды. Неужели он все еще любит ее? А зачем тогда тут девушки?» И Отар, словно в подтверждение моих слов, добавил: «Поэтому он очень ревнивый, если что-то узнает, не поздоровится». И он с таким пренебрежительно-высокомерным взглядом посмотрел на меня, что хотелось попросить его остановить машину и выйти из нее. Но долго ждать не пришлось — вместо моих просьб буквально перед Новым Арбатом нас остановил патруль. Георгий и Отар вышли и минут через пять вернулись. Георгий наконец-то сел в свою машину.
— Что там? — спросила я.
— Ничего.
— Но вас же остановили.
— Спросили, что так быстро едем?
— Но вы действительно быстро ехали. Да и еще не на своих машинах, права не отобрали?
— Какие права, детка, я без прав езжу.
— Как же ты ездишь без прав?
— Обыкновенно, дал ему 500 долларов, он успокоился.
— Зарплата за месяц.
— Что, ты зарабатываешь в месяц 500 долларов?
— Нет, не я, зарплата гаишников, — сказала я, а сама удивилась тому, каким голосом он это сказал. Как будто если я зарабатывала бы 500 долларов, он бы перестал со мной общаться.
— Приехали, вылезай.
У меня было отвратительное настроение. Все было так хорошо, пока мы не встретили Отара, и я чувствовала, что это была не последняя неожиданная встреча за ночь.
В клубе было много народу, мы прошли к дивану, где сидели друзья Отара. Среди них была только одна девушка, которую я помнила еще по той грузинской вечеринке — Яна. Как я потом узнала, она встречалась с Леваном, тоже близким другом Георгия. Мы подошли к столику, Георгий со всеми расцеловался, обнялся. Я стояла в сторонке, наблюдая за этим грузинским обычаем, между делом выискивая Арчила. Его не было. Хоть это радовало. Георгий представил меня, сказав: «Это Маша…» Он не сказал: «Это моя девушка Маша, это моя любимая Маша… А просто — Маша…» Это меня очень обидело. Вообще как только мы вошли сюда (даже еще раньше, как только увидели Отара), он сразу изменился. Как будто стал далеким, чужим мне. Я чувствовала его отстраненность и гордую независимость. Мы сидели за столом, и он не держал меня за руку, не касался моих волос, колен, редко смотрел на меня, а если и смотрел — то не улыбался, как он всегда это делал дома. Он только спросил, что я буду пить и есть. Я заказала себе двойной мартини и мороженое. Георгий сказал об этом официантке и сразу же отвернулся от меня, продолжив беседу с друзьями. Я успокаивала себя тем, что, может, он давно их не видел или еще что-то подобное. Но в глубине души чувствовала, что все это именно так — он сейчас как будто не со мной. Я просто красивый фон для него, русская любовница. В этот момент я поняла, что мысли выйти за него замуж — это только так, для смеха. Но когда я об этом говорила Диане, то я подразумевала, что на 50 процентов это все-таки возможно, а сейчас я понимала, что это на 150 процентов невозможно. Это невозможно никак. Он никогда не женится на такой, как я.
Я отправилась танцевать. Когда я выходила из-за стола, Георгий даже не спросил, куда я направляюсь. Мне показалось, исчезни я сейчас, он этого бы даже не заметил.
Вернулась минут через двадцать, все было по-прежнему: мужчины пили, ели, общались. Я посмотрела на Яну, она сидела рядом с Леваном и с равнодушным выражением лица пила вино, потом так же равнодушно потянулась за сигаретой, поправила волосы, достала пудреницу, нанесла блеск для губ. Как будто ей было безразлично, что с ней никто не общается, но в то же время я не заметила в ней обиды или недовольства, скорее, Яне было комфортно. Я же воспринимала это с трудом. Когда Георгий отвлекся, чтобы налить себе чай, я сказала ему на ушко: «Когда мы поедем домой?»
— Скоро поедем, — сказал он. — Ты устала?
— Нет, просто хочу побыть с тобой.
— Да, я тоже. Но ты же видишь, тут друзья.
— Да, да, конечно.
— Может, еще что-то закажешь выпить?
Я заказала себе выпить, потом еще, еще и еще. «Скоро поедем?» — спросила я его снова. «Скоро, скоро», — ответил он. Уехали мы только под утро, часов в пять. Да и то отправились не домой, как я предполагала, а завтракать в другой ресторан. Несмотря на раннее утро, там было много народу, таких же молодых людей и девушек, продолживших здесь after-party. Все были немного сонные, немного пьяные, на лицах девушек были видны лишь остатки макияжа, стертые румяна. Была слышна замедленная речь посетителей, обсуждавших прошедшую ночь.
Я была и грустная, и злая. На протяжении всей ночи мы с Георгием мало общались, со мной вообще
