— Решила попробовать стать проституткой?
— Точно, ну желание такое появилось… как это с мужиком за деньги.
— Да ладно, не ври, а то раньше такого не было?
— Нет…
— Что за циничное время. Если с вами на прямую договариваешься, вы проститутки, а если вас содержишь лет пять, то вы просто любовницы. А ведь на самом-то деле это одно и то же, все продается.
— Если так рассуждать, то конечно. Но получается, мы все проститутки, и вы мужики тоже. Чем вы лучше нас? Ведь есть те, кто тоже спят с женщинами за деньги.
— А эти сосунки, ненавижу их…
Я пожалела, что сказала об этом.
— Понимаешь, если смотреть с твоей точки зрения, все продается и покупается.
— Это я и хотел сказать. Ладно, время вышло… если бы тебя подослали, нас бы уже давно взяли. Видимо, ты просто не по адресу.
— Да… да… Пока.
Я встала с дивана. Рустам наблюдал за тем, как я удаляюсь. Схватила свой плащ, упавший с вешалки, и вышла из квартиры — дверь не была заперта. Не дожидаясь лифта, я побежала по лестнице. Цокот каблуков был слышен на весь подъезд, и от этого мне становилось жутко. Я представляла себя героиней фильма ужасов, которая бежит по лестнице, спасаясь от убийцы, гонящегося за ней с огромным ножом. По закону жанра я должна была добежать до первого этажа, но на последней ступеньке оступиться и упасть, кое-как подняться, но убийца успевал меня схватить, когда я была почти у цели и открывала дверь.
Я была где-то на втором этаже, когда действительно услышала чьи-то шаги. Сердце забилось в два раза быстрее. Я задыхалась. Оказавшись в пролете между вторым и первым этажом, я почувствовала, как чья-то рука схватила меня за плечо. Я закричала: «А…а…»
— Что ты кричишь, — сказал Рустам, — это я.
Я попыталась вырваться, думая, что он передумал.
— Да остановись ты. Ты говорила, что тебе нужны деньги, для чего?
— Для моего друга, он в больнице, нечем заплатить за лечение.
— Передоз?
— Да, — соврала я.
— На, — он протянул пачку денег.
— Не надо.
— Бери!
— Но я не буду с тобой спать, извини, я действительно не проститутка.
— Бери! А то я не понял… Друга своего спасай.
— А тебе зачем это?
— Зачем? У меня столько друзей отдали концы — вовремя не откачали, так что на… может, ты его спасешь, — я поняла, что он поверил в мою ложь.
— Спасибо, — я взяла деньги и, посмотрев последний раз в эти холодные, бездушные глаза, выбежала из подъезда.
Поймав такси, села и поехала к Диане. Она отпаивала меня коньяком и называла «дурой», что я влезла в такую авантюру и тем более без нее.
Глава XVII
На следующее утро я первым делом отправилась в больницу, где оплатила большую часть счета, ведь лечение еще не остановилось, поэтому сумма увеличивалась каждый день. Я заверила всех в бухгалтерии, что в скором времени рассчитаюсь по оставшейся части долга. Потом я пришла к Дане и убедила его, чтобы он разрешил мне вести дела от его имени. На следующий день мы пригласили нотариуса, и я оформила доверенность на свое имя. Потом целыми днями я разъезжала по страховым компаниям. Я приезжала к Дане по вечерам, как сумасшедшая рассказывала ему о том, как классно, что нам выплатят деньги. Но его это, кажется, не волновало.
Даня выглядел потерянным, а его безжизненный равнодушный взгляд был направлен не на меня, а куда-то в сторону, словно меня и не было в комнате. И я знала, что причиной всему этому была смерть Насти. Он мало говорил со мной, отвечая односложно. Врачи сетовали на то, что он не выполняет их указания. Я решила с ним серьезно поговорить. Даня лежал на кровати, читал.
— Я тебе привезла сок, фрукты.
— Спасибо.
— Как ты?
— Хорошо.
— Даня, а ты уверен, что хорошо?
— Да.
— А по-моему, нет. Ты посмотри на себя. Лицо у тебя серое, ты не брит. Ни на что не реагируешь, как будто тебе все равно, что происходит вокруг.
— А мне именно все равно.
— Но вокруг тебя жизнь, вокруг тебя люди.
— Ну и что.
— Что? Да как так можно. Ты что, хочешь всю жизнь провести в этих стенах, тебе нужно поправляться, нужно двигаться дальше. У тебя работа.
— Меня это не интересует.
— А что тебя интересует?
— Ничего.
— Даня, но так нельзя.
— А как можно, Маша? Отстань.
— Нет, не отстану. Я не могу смотреть на то, как мой друг обвиняет себя непонятно в чем, не желает жить дальше.
— Непонятно в чем? Непонятно? Из-за меня, из-за меня погибла моя любимая девушка, мать моего будущего ребенка, которого теперь у меня никогда не будет. И ты говоришь, что не понимаешь. Да я не могу представить себе, как буду жить с этой болью.
— Я понимаю, но…
— Нет, ты не понимаешь. Ко мне приходила ее бабушка, навещала. Да на ней лица нет. Она смотрела, а я как будто видел ее мысли: «Почему он жив, а моя внучка нет». Понимаешь ты это? Я жив, а она нет. Лучше бы я умер, а она выжила. Родила бы ребенка, моего сына, и тогда было бы хоть какое-то продолжение меня. А сейчас ее нет… и меня нет.
— Не говори ерунды. Да, она умерла. Значит, такая судьба. Ты выжил, тебе Бог дал шанс жить дальше. А бабушка смотрела так на тебя, потому что была рада, что хоть кто-то из вас остался жив. Я уверена.
— Не думаю, что ты права.
— Пусть, но ты тоже… нужно продолжать жить дальше, нужно возвращаться к работе. У тебя столько дел.
— Я закрою бизнес и уеду куда-нибудь, квартиру оставлю тебе. Кому сейчас все это нужно?
— Как кому? Тебе. У тебя еще могут быть дети, ты еще встретишь женщину, которую полюбишь и будешь с ней счастлив.
Даня посмотрел на меня, но ничего не произнес. Наступило долгое тяжелое молчание. Мне почему-то стало очень не по себе, словно я говорила не со своим другом, а с чужим человеком. Я поставила фрукты и сок на столик рядом с кроватью, поцеловала его и ушла.
Приехала домой. Села на диван. Я думала, как ему помочь, но я не знала, что можно сделать в
