тебе и твоих амазонских приятельницах… Слышал истории. Видел новости и все такое. Я не подпущу тебя к своим мозгам, и точка. Последнее, что мне нужно, так это забыть, как Мисс Февраль выглядит во всей своей красе. Я через многое прошел, пытаясь запомнить эту страницу, и не хочу ее лишиться.
Сэм хотелось разозлиться на его нелепую вспышку, но он был таким забавным.
— Прекрати ребячиться и дай мне свою руку.
— Нет, — сказал он, отступив еще на шаг.
— Ты серьезно?
— Конечно, серьезно. Я не хочу, чтобы ты рылась в моей голове. Последняя женщина, прочитавшая мои мысли, влепила мне такую пощечину, что до сих пор в ушах звенит. И как медведю на страже, мне слух нужен невредимым. Его потеря может быть смертельно опасной.
— Я тебе еще одну влеплю, если ты не прекратишь вести себя, как маленький ребенок.
Он зарычал, как гризли в клетке. Впечатляющий звук. Но когда-то она носила обувь из шкур и более сильных животных, чем он, и это было еще до того, как у нее появились способности Темного Охотника.
— Мне не страшно.
— А должно бы быть. Потому что больше я предупреждать не стану. — Деву в самом деле не хотелось этого. Он никогда не позволял кому-то заглядывать в него. Это было грубым вторжением. — У меня слов нет, как сильно я не хочу тебя в своей голове.
— Что ж там такого, чем ты боишься поделиться?
— Грязное нижнее белье.
— Оно мне не нужно. Брось, Дев, — усмехнулась она, пытаясь до него дотронуться.
Он снова отпрянул от нее.
— «Брось, Дев» тут не пройдет. Мои мысли — это мои мысли, и я что-то не вижу, чтобы ты пустила меня в свои.
Она продолжала попытки дотронуться до него, но он был очень быстр и каждый раз ускользал от нее.
— Потому что у меня нет ничего, что показалось бы тебе интересным. Я просто хочу увидеть, как выглядел тот даймон. И только. Обещаю.
— Ну да, конечно. А ты и вправду так хорошо контролируешь свои способности?
Сэм покраснела.
— Вот видишь, я так и знал. Ты покопаешься в моих мозгах, и я забуду, как делать оригами. Или хуже, начну мочиться по углам и рыгать в неподходящее время.
— Будто этого и сейчас не случается.
— Ты судишь так, потому что я парень, или медведь? — обиженно спросил он. — Дамочка, вы меня не так хорошо знаете, чтобы делать подобные заявления, и для протокола, у меня много немедвежьих привычек. Я даже пью чай из паршивой чашки в розовый цветочек. Я говорил, как сильно меня раздражает сестра?
— Это не больно, — сказала она, игнорируя эту тираду и возвращая его к сути.
— Ага, а нейролазер — просто прибор для проверки зрения.
Ну а теперь он о чем?
— Что?
— Нейролазер?
Ты что, не смотрела «Люди в черном» с Уиллом Смитом?— Эм… нет.
— Ты многое потеряла, — вздохнул Дев.
— А ты вообще странный. Есть еще кто-нибудь, кто видел того даймона и не боится меня?
— Я не тебя боюсь. А вреда, который ты нанесешь моему мозгу. Без обид, но мне нужны три оставшиеся его клеточки.
— Я никогда не наносила вреда, делая это.
— Ну-ну. — Он сморщил нос. — Это ты так думаешь. Ты им всем томографию делала? Нет. Знаешь ли ты наверняка, что не стерла часть долговременной или кратковременной памяти?
Нет, но это и в самом деле не проблема. Она не собиралась подвергать его излучению радиации или чего-то еще.
— У тебя паранойя?
— Именно. Если бы ты столетиями наблюдала за этой дверью и видела, какое дерьмо через нее проходит, то тоже бы стала параноиком. Мне не нужны всякие фокусы со своей головой. Если мне захочется головоломок, я скачаю на айФон судоку.
Сэм подняла руки, признавая поражение. Спорить с таким упрямцем было бесполезно.
— Ладно. Обойдусь, не прикасаясь к тебе.
— А это уже грубо, — сказал он, сосредоточив на ней свой взгляд.
Сэм знала, что Дев что-то задумал, и когда он снова заговорил, она изумилась его намерениям:
— Ладно, сама напросилась. Начнешь копаться в моей голове, и я буду стоять здесь, раздевая тебя взглядом, пока ты не останешься, в чем мать родила. К твоему сведению, я одену на тебя прозрачные красные стринги. Никакого бюстгалтера… может, пара красных накладок на соски… нет, лучше краска со вкусом клубники, а все твое тело я намажу медом.
— Ты свинья, — сгримасничала она.
— Я медведь, и тебе повезло, что я позволю покопаться в своих мозгах. Я съел голову последнего, кто пытался это сделать, и кроме того, должен же я получить от этого хоть что-нибудь, прежде чем ты разрушишь мою лобную долю и заставишь меня пускать слюни и заново учиться пользоваться столовыми приборами. Пыталась делать это, будучи медведем? Это в первый-то раз не просто. Переучиваться в своем почтенном возрасте — последнее, что мне нужно.
— Не думаю, что твои слюни контролирует именно эта часть мозга, — она снова закатила глаза над его ничем не оправданной истерией.
— Но ведь ты не знаешь наверняка? Нет, не знаешь. Ты автор некрологов даймонов, а не невролог Вер-охотников. Ты не знаешь, какой вред наносишь, пока не становится слишком поздно, а Дев-прости-я- сожгла-тебе-мозги уже не будет иметь значения. Возможно, я даже не пойму извинений, потому что ты заденешь зону Вернике
Игнорируя его, Сэм закрыла глаза и потянулась к нему своими способностями:
— Если тебе так будет лучше, я и сама от этого не в восторге.
— Что ж, мне не лучше. Но если увидишь, куда я дел свой нано, дай знать. Уже несколько дней его ищу. И меньшее, что ты можешь сделать, Мисс Назойливость, так это сказать мне, где он.
Он такой странный.
Сэм сделала глубокий вдох и, пока он отвлекся, запустила руку ему в волосы, а затем положила обнаженную ладонь ему на шею. Она с триумфом засмеялась, а он выругался. Но теперь Дев не мог вывернуться, не потеряв волосы. Она понятия не имела, почему, но одержать над ним верх было очень приятно.
До тех пор, пока Сэм не поняла, что ничего не может прочитать.
Ничего.
Что за…?
Быть не может. Она касалась кого-то, и люди прямо истекали мыслями. Но не в этот раз. Дев был для нее белым пятном.
Она ничего не видела.
Дев резко убрал ее руку со своей шеи и, выдрав у себя несколько волос, скорчился.
— Это была грязная уловка.
— Ты пуст, — произнесла она, не обращая внимания на его гнев.
— Да и вы не особо великолепны, леди.
Она покачала головой над его обиженным тоном:
