что все эти бумажки не имеют никакой юридической силы в обычном суде. Во-вторых, что когда я наконец уведу Глорию из этого ужасного места, то первым делом скажу ей: «Дорогая, понимаешь, дело не в тебе. И не в собаке. Дело во мне…»
Когда я уже почти продумал речь, чтобы пойти на попятную, Флоренс сделала классическую подлянку собаковода. Она спросила:
— Хотите посмотреть на щенков?
— Нет, — сказал я.
Флоренс провела нас в заднюю комнату, посреди которой был устроен вольер из сломанных картонных коробок и старых газет. В вольере находились большая миска с водой и шесть крохотных пятинедельных апокалипсисов, ждущих возможности разрушить чью-нибудь жизнь.
Если вы никогда не видели щенков бернского зенненхунда, можете считать себя везунчиком. Они обладают паранормальной способностью разжижать мозг невинных людей.
— Хотите подержать? — спросила Флоренс.
— Нет, — сказал я.
Флоренс выбрала особенно умилительный пухлый экземпляр и показала, как нужно покачивать щенка на левой руке, чуть прижимая к себе и одновременно гладя правой ладонью маленькое кудрявое тельце. Оно все состояло из урчания.
— Милашка, правда.
Это был не вопрос.
Краем глаза я заметил щенка, пьяными зигзагами ползающего по всему загону. Щенок разбрасывал газеты и пытался прогрызть дыру в стенке, в то время как его задние лапы произвольно отплясывали какой-то народный мексиканский танец.
«Господи, — помнится, подумал я. — Что с ним случилось?»
А случилось с ним то, что, вернувшись в Рочестер три недели спустя, мы забрали с собой именно его.
Мою мать, шотландку по происхождению, Чудом Рождения не удивишь: ей довелось испытать его целых три раза. По ее утверждению, она с первого взгляда на младенца могла определить, что из него вырастет.
— Твой брат был чудесным малышом, — говорила она мне много раз. — Очень спокойным и послушным. Я всегда знала, что он особенный.
Дайте мне прочный бумажный пакетик.
— А твоя сестра с самого рождения была бунтаркой. Чуть что — сразу в драку. Она и сейчас… гм… весьма упорно отстаивает свое мнение.
Здесь было бы уместнее другое слово.
— А я? — спрашивал я, уже зная, что не услышу ничего хорошего.
— Ну, — обычно говорила она с таким безнадежным видом, словно ей только что сообщили, что ее любимую овцу закололи на ливер. — Не хочу обманывать… — Она приготовилась врать без малейшего стеснения. — Ты был сложным ребенком. Слишком чувствительным, с постоянными перепадами настроения. Тебя сложно было чем-то заинтересовать. Я уже начала бояться, что у тебя этот… синдром дефицита внимания. Ты словно
Большинство заводчиков считают, что у собаки с самого рождения есть характер, точнее темперамент, и стараются подобрать хозяина ей под стать.
Вам нужен помощник для работы на ферме? Ищите серьезную собаку — такую, чтобы была и сосредоточенна и энергична.
Хотите, чтобы питомец приносил вам пульт от телевизора и грел колени во время вечернего выпуска новостей? Выбирайте безынициативного и не особенно сообразительного пса.
Собираетесь заняться зоотерапией в доме престарелых? Присмотритесь к умному и послушному щенку, которого нелегко вывести из себя.
Хотите прирожденного лидера, невосприимчивого к боли, выдающегося, как Этель Мерман[4] в ее лучшие годы, и при этом считающего команды унижением собачьего достоинства? Давайте скажем Холе «Хола» и посмотрим, что будет. О понимаю, эта псина специально дождалась пары настолько невежественной, что им даже не пришло в голову ознакомиться с результатами теста на темперамент! Собаководы делают его в возрасте семи недель — всего несколько простых действий: положить щенка на спину, пошуметь у него над ухом, оставить на месте, а самому уйти. Таким образом выявляется склонность к лидерству (в идеале — отсутствует), восприимчивость (в идеале — средняя) и дружелюбность (в идеале — повышенная).
Флоренс делала Холе тест. Я видел у нее в руках бумаги с результатами. По какой-то странной причине она не дала нам с ознакомиться с результатами.
— Из этого щенка получится отличный пес для зоотерапии, — сказала она. — Выдающийся темперамент.
Если эта женщина ломала комедию сознательно, гореть ей в аду.
Впрочем, это уже неважно. Сейчас я даже рад, что мы были такими идиотами. Другие покупатели оказались сообразительнее, раз не взяли Холу, но, будь мы подготовлены чуть лучше, мы бы тоже ее не выбрали. Мы бы к ней на пушечный выстрел не подошли. И что бы с ней тогда было?
Обратный путь осложнился бураном, который внезапно обрушился на Рочестер и в полдень оставил город не только без солнечного света, но и без электричества. К счастью, у Флоренс обнаружился генератор, иначе мы вообще не смогли бы разглядеть щенков.
Дорога до дома заняла восемь часов. Глория вела машину, а Хола извивалась и поскуливала у меня на коленях, пока я не открыл довольно странный способ ее успокоить.
Три слова:
И воссиял небесный свет.
— Наверное, со стороны кажется, будто мы совершили глупость, — сказал я Глории, пока мы блуждали возле скал Итаки. — Но я хочу, чтобы ты знала: у меня чувство, что это отличная идея.
Не знаю, откуда взялась такая сакральная уверенность, мне она в принципе несвойственна, но я говорил правду. Хола наконец успокоилась, из колонок раздавались христианские песнопения, буран остался позади, а суммарное обаяние нашей семьи на глазах удвоилось.
Мне даже ни разу не пришло в голову выпить, пока мы намертво не застряли в пробке на мосту Генри Гудзона.
2
Щенок
Покупая собаку, вы покупаете трагедию. Купив Холу, мы купили фарс.
Всю первую ночь она скулила так горестно, что в конце концов я открыто последовал ее примеру. Книги по собаководству предупреждали нас, что разлука с матерью дастся малышу нелегко — Хола провела восемь недель, лежа в большом клубке братьев и сестер и вдыхая запах материнского тела. По сравнению с этим холодный деревянный пол, снег за окном и пара заторможенных белых великанов по соседству казались ей явным регрессом.
К счастью, у собак память короче пяти минут. У них каждый день — День сурка. Уже на следующее утро наш трехцветный шарик приветствовал рассвет тем, что широко зевнул, потянулся, величественно взмахнул хвостом с белой кисточкой (как я понимаю, примерно таким же движением Харон поднимает весло, проплывая по Лете), продемонстрировал белоснежные зубы в оскале, который очень жизнерадостные люди могли бы счесть улыбкой, и немедленно приступил к делу, которое стало главным развлечением Холы на следующие несколько лет: проснулся сам — разбуди хозяина!
