врачом в Севастополе, Одессе, сануправлении Румынского фронта.
12. С 1 февраля по 15 апреля 1915 года Мария И. занималась на курсах сестер милосердия. По окончании их ее направили в распоряжение командования Юго-Западного фронта в Львове. Находилась на фронте в Галиции. В связи с болезнью матери уехала в Петроград, а затем обосновалась в Москве, устроилась делопроизводителем в бюро по розыску грузов беженцев
13.12 (25) июля 1916 года Мария Александровна скончалась под Петроградом.
14. В начале 1916 г был арестован Дмитрий Ильич и сослан под надзор полиции в деревню Кравцово Серпуховского уезда Московской губернии. В июне 1916 г. возвращен в армию, в Севастополь.
15. Анна Ильинична была арестована 8 (21) июля 1916 г. После освобождения в октябре получила направление на высылку в Астра¬ханскую губернию; по болезни была оставлена в Петрограде. Зимой 1916 г у нее было еще два обыска, ничего не обнаружившие. В феврале 1917 г она была вновь арестована, хотя и на этот раз ничего не было найдено, и освобождена через несколько дней.
У всех членов семьи была нелегкая жизнь. Полностью отдавая свои силы, время и здоровье делу Ленина, им некогда было обустраивать свою собственную жизнь. Мария Ильинична так и не вышла замуж, детей у нее не было. У нее был единственный любовный роман с революционером Станиславом Крыжановским, но он не получил желанного продолжения. Анна долгие годы проживала в разных местах без своего мужа Марка, да и ему приходилось скитаться по свету. Не имея своих детей, они взяли на воспитание беспризорника Григория Яковлевеча Лозгачева. Дмитрия перебрасывали после арестов с одного места на другое. Как и все Ульяновы, он не имел своего угла, не было у него детей с первой женой, Нещеретовой. В 1916 г. Антонина Ивановна, проживавшая в Феодосии, написала Дмитрию Ильичу в Севастополь, что «их отношения стали формальными, поэтому нет смысла считать себя мужем и женой», и они оформили развод.
Но тяжелее и трагичнее была судьба их матери, Марии Александровны. Двое ее детей умерли еще в младенчестве, скоропостижно скончался в возрасте 54 лет ее муж, действительный статский советник, оставив на ее руках шестерых детей. Без мужа она прожила 30 лет. Всех детей она подняла, все закончили гимназии, все начали учиться в высших учебных заведениях, но диплом об окончании получили только двое, Владимир и Дмитрий. Как гром среди ясного неба обрушилось на семью известие об аресте Александра и Анны. Несмотря на все ее усилия по спасению сына, Александр был казнен, ее ходатайства смягчили лишь участь Анны – ее выслали в имение Кокушкино. Горе Мария Александровна смогла перенести, потому что в доме ее ждали дети. В 1891 г. умерла ее умница, ее гордость – Ольга. Но на этом потрясения ее не закончились, и начались аресты детей. И каждый раз, когда доходили до нее эти ужасные известия, она, помня о самом жестоком приговоре, неслась, летела спасать свое дитя. Лавиной ходатайств она засыпала чиновников и добивалась смягчения. С сыном Владимиром после 1900 г. виделась всего два раза, ездила к нему за границу на несколько дней. Уезжала расстроенная – детей у Володи не было и не предвиделись. Все ее действия требовали денег и много, и она продала хутор Алакаевку, купленный на наследство от мужа, а затем и имение Кокушкино, свое родовое гнездо. Она, как перекати поле, без своего дома, своей утвари переезжала за детьми, колеся по всей России: из Саратова в Москву, оттуда в Петербург, снова в Москву, Подольск, Саратов, Киев, Саблино под Петербургом, Самару, Вологду. И свой покой она нашла в Петрограде. Девятнадцать арестов своих детей пережила она. Перед смертью она наверняка думала, что жизнь ее не удалась, что она промотала все накопленное тяжким трудом мужа и ее отца, дети мыкаются, страдают за непонятное светлое будущее и ничего достойного не создали. От восьмерых детей, которых она выносила и родила, у нее не было ни одного внука, а значит, на продолжение рода по ее линии с Ильей Николаевичем рассчитывать не приходилось. Она не ожидала и не предполагала, что за такую жизнь будет отправлена в рай, разве что только за ее страдания. Хлебнула она горя сверхмеры.
Глава 12. СЫН ЛЕНИНА.
С 1909 г. по 1920 г. Инесса Арманд находилась рядом с Лениным (до своей смерти). Если Надежда была домашней помощницей, хранительницей очага и семейного уюта, то Инесса была боевой спутницей, которую он направлял на разные задания и брал с собой на всевозможные конференции и съезды. Ее прекрасное владение несколькими языками делали ее незаменимой, а ее фанатичная увлеченность и преданность большевизму позволяли ему доверять ей вести самостоятельно дискуссии с идеологами других партий. Со времен появления Инессы в семье Ульяновых у современников и биографов постоянно возникал один и тот же вопрос, - какими были личные отношения в треугольнике, в вершине которого возвышался Ленин?
Большевики, которые вознесли культ Ленина и обожествили его, не могли допустить, что у вождя могли быть какие-то возвышенные чувства к Инессе, какие-то физиологические влечения. Ленину было отказано в проявлении человеческих эмоций и тем более любви к другой женщине кроме своей супруги. По большевистскому мнению, их делало близкими людьми их революционное самоотречение от мирских благ ради осуществления великой мечты человечества – построения коммунизма. Идеи, а не постель, соединяли их, и они не позволяли своим чувством возобладать над долгом. Весь клан Армандов также категорически отрицал легенду о любовных отношениях Инессы и Ленина. Точно так же думали старые французские коммунисты, которые боготворили Инессу и гордились ею.
И все же Ленин был человек, а не Бог, и как не странно его чувства к Инессе стали проявляться настолько ярко, что их стали замечать сторонние люди. Французский марксист Карл Рапопорт застал Владимира и Инессу в парижском кафе и отметил, что «Ленин не мог оторвать своих горящих монгольских глаз от этой маленькой француженки». Во время обучения группы большевиков в Лонжюмо Коллонтай открыто заговорила о близости Инессы и Владимира Ильича, позже она писала, что их бурный роман начался именно во время курсов, которые организовывала Инесса, а Владимир Ильич выступал в качестве основного докладчика. В своем донесении из Парижа в Московское охранное отделение агент описал, как выглядела Инесса в Лонжюмо: «Историю социалистического движения в Бельгии 3 лекции читала эмигрантка Инесса, интеллигентка с высшим образованием, полученным за границей; хотя и говорит хорошо по-русски, но, должно думать, по национальности еврейка; свободно владеет европейскими языками. Её приметы: около 26-28 лет от роду, среднего роста, худощавая, продолговатое, чистое и белое лицо; темно-русая с рыжеватым оттенком; очень пышная растительность на голове, хотя коса и производит впечатление привязанной; замужняя, имеет сына 7 лет, жила в Лонжюмо в том же доме, где помещалась и школа; обладает весьма интересной наружностью».
Можно было бы не обращать внимания на бредни обиженной женщины Коллонтай и на поэтические фантазии француза, если бы не было фактического материала – писем, которых, к сожалению, сохранилось не так много из их переписки. В одном из них Инесса описывала свои первые впечатления встречи с Владимиром и раскрыла свои потаенные женские чувства. Она не стеснялась о них рассказать Владимиру Ильичу, так как то давнее уже для них было историей, радостной и незабываемой: «Тебя я в то время боялась пуще огня. Хочется увидеть тебя, но лучше, кажется, умереть бы на месте, чем войти к тебе, а когда ты почему-либо заходил в комнату Н.К., я сразу терялась и глупела. Всегда удивлялась и завидовала смелости других, которые прямо заходили к тебе, говорили с тобой. Только в Лонжюмо и затем следующую осень в связи с переводами и прочим я немного привыкла к тебе. Я так любила не только слушать, но и смотреть на тебя, когда ты говорил. Во-первых, твое лицо так оживляется, и, во-вторых, удобно было смотреть, потому что ты в это время этого не замечал».
Если Коллонтай стала свидетелем развивавшегося романа, то, естественно, знала об этом и Надежда, кредо которой прозвучало, когда Владимир Ильич сделал ей предложение: «Ну, что же женой - так женой». Она его любила, и для нее было неважно, в какой ипостаси находиться, лишь бы быть рядом. И в Лонжюмо она не мешала развиваться их отношениям, чувствам и, вероятно, ждала решения Владимира, при этом была согласна с любым из них. Но Владимир не торопился с выбором, его в этот момент устраивала сложившаяся ситуация – с Надеждой он расставаться не хотел, но и сдерживать свои чувства к Инессе не было желания. Инесса события не торопила, позволяя им развиваться, как им было суждено. Вячеслав Молотов со слов соратников охарактеризовал создавшееся положение сжатым, партийным языком: «Конечно, это необычная ситуация. У Ленина, попросту говоря, любовница. А Крупская - больной
