Если б жил я теперь не за Пресней,Где труба заслонилась трубой,Ах, вот если… еще бы раз если…За ворота я вышел бы с песнейИ расстался бы нежно с тобой!Я ушел бы в туман на полянуИ легко перенес бы обман…И подплыла б луна, как беляна…И вспылала б звезда-талисман!А теперь эти дни как оглобли!Словно скрип от колес — эта жизнь!Не навек ли тогда, не по гроб лиМы, не ведая слез, поклялись?Кто же думал, что клятва — проклятье?Кто же знал, что так лживы слова?Что от нежного белого платьяНа заплатки пойдут рукава?Юность, юность! Залетная птица!Аль уж бороду мне отпустить?Аль уйти и ни с кем не проститься,Оглянуться с пути и простить?И страшусь я и жду сам развязки…И беглец я, и… скорый гонец!Так, у самой затейливой сказкиНехороший бывает конец…И когда я в глаза тебе гляну,Не поймешь уж теперь… не поймешь,Что луна на ущербе — беляна,Аль из сердца исторгнутый нож?..Ну и что ж? — Плакать тут, на народе,Душу черпая с самого дна?Всякий скажет: «Чудак или… вроде…Видно, кость ему ломит к погоде,И виски бередит седина!»<1927>
«Да, разные пытки бывают…»
Да, разные пытки бывают!Испанские, например, сапоги,Которые сами слезаютИ кожу с мясом сдирают с ноги.Костры также в средневековье…И все же вот бичеванье тоской,Обманом и лживой любовью,Страшной медлительностью колдовской!Уж то ли бы русская плаха,Молодцеватый палач и топор!А, кажется, я бы без страхаЕму в глаза загляделся в упор!Не дрогнул бы, кажется, бровью,Под дыбою не исказил бы лица…И все же вот пытки любовьюНе дотерпел, не пронес до конца!Теперь ты, как прежде, украдкойНе выглянешь, не пройдешь из угла…Навеки суровая складка,Судьбы расписка — на лбу пролегла!Не сникнешь, как встарь, к изголовью,А я не гляну в глаза, не дыша!Сгорела на пытке любовью