Где пред лампадой и доскоюСтолетья гнулися горбы… Не мог, не мог же он столетья Под скрежетание цепей Мешать слова молитвы с плетью, Как с тучным колосом репей?!Пред жницей страшной и победной,Восставшей в пепле и крови,Не мог остаться плотник бедныйСо словом мира и любви?!. И потому не для прельщенья, Но как исход и как залог К серпу оправданного мщенья Сложил он мирный молоток.Конец 1920-х годов (?)
«Есть в этом мире некий…»
Есть в этом мире некийВодитель вышних сил,Что движут к морю рекиИ к солнцу хор светил.Не знающий окрайныПределов и дорог,Он держит, полный тайны,Луны ущербный рог.У ног его пастушийКометы грозный кнут,Пред ним моря и сушиПослушные текут.И шаг его неслышим,И лик его незрим,Но мы живем и дышимДыханьем с ним одним.И зорко звезды числим,Как зерна в закрому,Но скрыт он и немыслим,По правде, никому.Мы числим и не верим,Что в числах смысл и толк,И снова рвем и меримНебесный синий шелк.Но будет все понятно,Будь мудр ты или глуп,Когда проступят пятнаУ мертвых глаз и губ.И всяк его увидит,Скрываясь под исподь,Когда к земле отыдетЗемная наша плоть.Январь 1930
СЛЕЗЫ
Горько плачет роза, в темень отряхаяЛипкие от слез ресницы лепестков…Что так горько, горько плачешь, золотая?Плачь же, плачь: я строго слезы сосчитаю,Разочтемся навсегда без дураков!Ни слезам я, ни словам давно не верюИ навзрыд давно-давно не плакал сам,Хоть и знаю, что не плачут только звери,Что не плакать — это просто стыд и срам!
