— О да. Но ты чего-то боишься. — Пери нахмурился. — Если его, то я уберу этого ангела подальше.
— Пери, нет! Он не сделал ничего плохого.
Конечно, не сделал. Если она напугана, то по собственной вине. Из-за своих непредсказуемых реакций и каши в голове. Ей пора заняться собой. Быть храброй и сделать первый шаг. В темноте.
Она вернулась в «Энджелэйр билдинг», готовясь встретиться с Гэбриелом, но нашла только Мика. Он предложил ей любую помощь, какая может понадобиться.
— Мистер Хадсон велел мне присмотреть за вами, пока он в отъезде, — сказал Мик.
— Гэбриел уехал?
— Он спешно вылетел в Австралию. Он не говорил вам?
— Нет.
— Его брат попал в аварию, — пояснил Мик. — Знаете, он менеджер филиала в Сиднее.
В мозгу четко вспыхнуло воспоминание об аварии, в которую попали родители. Когда она узнала страшную новость, сначала почувствовала резкий удар. Потом наступило черное безмолвие, когда сказали, что мать мертва. Мелькнувшее облегчение и потом страх, когда выяснилось, что отец жив, но в критическом состоянии. И потом — это непроходящая постоянная боль при его виде.
— Серьезная авария?
— Не знаю, — пожал плечами Мик. — Но мистер Хадсон был озабочен.
Гэбриел редко рассказывал о своей семье, но, когда упоминал брата, чувствовалось, что он нежно привязан к нему. Как она хотела бы иметь возможность выразить ему свою тревогу и сочувствие! Но он, должно быть, полностью погрузился в заботы о брате и в подготовку к отъезду. Райэннон не имела права ожидать, что он подумает связаться с ней и рассказать обо всем.
Мик принес и поставил стремянку. Потом стоял рядом, пока она проверяла, все ли в порядке, прочно ли зафиксированы кубики в своих гнездах. После этого она надела маску и перчатки, чтобы почистить отдельные участки, где заметны остатки грунтовки.
В следующий вечер она начала добавлять серебристую краску в широкую полосу, идущую местами поперек и разделяющую эту часть картины на два абстрактных крыла ангела.
Когда она закончила, Мик пошел относить стремянку. Она стояла в фойе и рассматривала свое законченное произведение.
— Очень хорошо, — сказал вернувшийся Мик. — Вы будете гордиться собой.
Райэннон улыбнулась ему. Именно так она и представляла эту мозаику. Но все-таки что-то мучило ее. Не качество работы, а то, что было изображено на стене.
На следующее утро, когда пришел Пери, она сосредоточенно разглядывала распечатку изображения русской иконы, которая вдохновила ее на проект, и сравнивала со своим цветным эскизом.
— Что-то не так, — сказала она в ответ на его вопрос. — Но я не могу понять, что.
— Это потрясающий дизайн, — он встал рядом. — Ты уверена, что не гонишься за идеальным совершенством?
— Какая-то незаконченность, — покачала головой Райэннон. — Будто что-то упущено.
Пери долго разглядывал ангела на иконе и ее рисунок. Наконец ткнул пальцем в ангела на рисунке и неуверенно пробормотал:
— Рай, упущен только один элемент, если не считать нимба вокруг головы. Роза, которую он держит.
Райэннон посмотрела на цветок в руке ангела и инстинктивно вздрогнула.
— Ох, нет! Это же абстрактный рисунок. Не копия!
— Конечно, но… — Пери пожал плечами. — Это должна решить только ты.
Весь следующий день с утра сверкали молнии, дождь лил не переставая. Вечером Райэннон отправилась в «Энджелэйр билдинг».
Мик принес наверх стремянку.
— Я буду тут стоять, пока вы пользуетесь стремянкой. — Он еще раз проверил, твердо ли стоит лестница. — Можете забираться.
Райэннон держала в руке распечатку с русской иконой и сравнивала ее с мозаикой. Губы упрямо вытянулись в струнку. Она стала осторожно проводить линии поверх мозаики и грунтовки. Тщательно копировала стебель розы и единственный бутон, только делала его гораздо больше. Постепенно напряжение спало, и она сосредоточилась на аккуратных мазках.
— Даже я могу сказать, что это! — удивленно воскликнул Мик.
— Вы можете передать мне вон ту краску? — улыбнулась она ему.
Она нарисовала стебель и листья. И последний раз окунула кисть в банку с жаркой красной краской. В этот момент они услышали, как открылась и закрылась боковая дверь. Секундой позже появился Гэбриел и замер. Райэннон стояла на самой вершине лестницы, а Мик почему-то держал стремянку, хотя необходимости в этом не было.
Гэбриел весь промок: волосы, капли воды на лице, мокрый пиджак. Низкий раскат отдаленного грома смешивался с уличным шумом.
Он посмотрел на мозаику, потом перевел взгляд на нее. Райэннон почувствовала, как замерла кисть в ее руке.
— Я побуду здесь, Мик, — сказал Гэбриел.
— Как ваш брат, мистер Хадсон? — спросил пожилой мужчина, взглянул на Райэннон и начал спускаться по лестнице.
— Он еще в гипсе, но врачи говорят, все будет в порядке, — сказал Гэбриел. — Почему бы вам не пойти домой? У меня все равно полно работы, я пока побуду здесь.
— Конечно, босс. Я вовсе не возражаю посидеть с парой старых приятелей и немножко выпить. Они приглашали меня, но я сказал, что сегодня работаю.
Мик ушел. Гэбриел наконец начал медленно подниматься по ступеням. Он выглядел усталым и подавленным. Щеки ввалились. Кожа обтянула скулы.
— Я не знал, что ты здесь, — проговорил он, остановившись у основания стремянки. — Я почему-то решил, что мозаика уже закончена.
— Я сочувствую твоему брату. Мик сказал мне, что произошел несчастный случай.
— Какой-то пьяница врезался в его машину. Ему удалили селезенку. Врачи заштопали его в нескольких местах. У него сломано несколько костей, но есть надежда, что он будет в порядке. Сейчас с ним жена и мать. Я там больше не нужен.
Ты нужен здесь, подумала Райэннон.
Он перевел взгляд на то, что она делала.
— Когда я смотрю, как ты работаешь, я успокаиваюсь…
— Я почти закончила. — Она подняла кисть с краской и осторожно подогнула край лепестка. Еще несколько мазков — и все. Она закрутила крышку на банке, положила сверху кисть и протянула все Гэбриелу. — Ты можешь это взять?
Он поставил банку на закапанный краской картон и, когда она начала спускаться, двумя руками держал стремянку. Повернувшись, она оказалась между его протянутыми руками.
Сердце у нее, словно бабочка, будто захлопало крыльями, но она бесстрашно встретила его вопросительный взгляд. Потом медленно подняла руку и положила ему на грудь.
Он подался вперед, склонил голову и дал ей время отойти от него. Но она не отошла.
Его губы были холодными от дождя, запах которого она чувствовала. Но они потеплели, когда нашли ее рот. О, этот поцелуй, медленный, уверенный, пьянящий сдержанным чувством. Она закрыла глаза и наслаждалась. Каждой клеточкой своего существа Райэннон сосредоточилась на твердых мужских губах, с нежной настойчивостью раскрывавших ее рот.
— Надеюсь, ты не против, — чуть отступив, сказал он низким, немного хриплым голосом. — Мне это необходимо.
— Мне тоже, — выдохнула она. И будто язык пламени мелькнул в его глазах, когда она обхватила его
