— Это было бы замечательно, — произнесла Элисон безо всякого воодушевления.
Майкл задумчиво поскреб подбородок.
— На гору Медведь, например. Поселимся в домике на день, приготовим что-нибудь вкусненькое, намешаем море грога с ромом. — Он выжидательно улыбался. Взгляд Элисон не выражал ничего.
Дженнифер робко проговорила:
— Я утром снова приду. Принести wo-нибудь?
— Нет.
— Точно?
— Совершенно.
Дженнифер смущенно улыбнулась и обернулась к Майклу.
— Куда ты дел мое пальто?
— Оно в стенном шкафу.
— А книги?
— Там же.
Она снова посмотрела на Элисон.
— Отдохни немного. И не переживай ты так. Все будет хорошо.
Элисон вяло улыбнулась.
— Я провожу тебя, Дженнифер, — сказал Майкл. В гостиной он схватил ее за руку.
— Похоже, она совсем расклеилась, — прошептал он, косясь на дверь спальни. Достал из стенного шкафа пальто и книги, протянул их Дженнифер.
— Она очень враждебно настроена.
— Это страх. Плюс депрессия. — Он помолчал. — Сочетание не из приятных.
— Что мы можем сделать?
— Не знаю.
— Вели я буду нужна…
— Я знаю, где тебя искать. — Он поцеловал ее в щеку. Они улыбнулись друг другу. — Спасибо.
Майкл тихонько закрыл за ней дверь и бросил быстрый взгляд в сторону спальни. Тишину квартиры ничто не нарушало. Майкл, торопясь, достал из кармана рубашки маленькую записную книжку, на цыпочках подошел к телефону — в спальне не было параллельного — и осторожно набрал номер. Прислушался к гудкам. Двадцать раз прозвонил телефон где-то вдалеке. Затем раздался голос автоответчика. Хозяина нет дома. Он раздраженно швырнул трубку и вернулся в спальню.
Поднос стоял на коврике у кровати. Тихо играла музыка. Комната дышала покоем и умиротворением. Именно такую атмосферу Майкл стремился создать вокруг Элисон. Как можно больше тишины, как можно больше сна.
Он поднял поднос с пола и поставил его на буфет. Затем уселся в кожаное кресло. Он с любовью смотрел на ее закрытые глаза, следил, как поднимается и опускается ее грудь, отметив, что дыхание ее стало легче, нежели в последние три дня, когда порой казалось, что легкие ее вот-вот лопнут, словно слишком сильно надутые воздушные шары.
Элисон открыла глаза.
Они пристально смотрели друг на друга.
— Думаешь, я схожу с ума, — нарушила долгое молчание она.
— Я этого не говорил!
— А говорить незачем! Снова повисло молчание.
— При всей твоей хитрости и тщательно культивируемом спокойствии тебя можно видеть насквозь.
— Неужели?
Она кивнула.
Майкл потер виски. Взгляд его блуждал по стенам, от картины к картине. Абстракции. Ломаные линии. Хаос цвета и форм.
— Элисон, — начал он и замолчал, обдумывая продолжение фразы.
— Да, — отозвалась она.
— Хорошо. Я действительно считаю, что смерть твоего отца явилась причиной возникновения в твоем мозгу невероятных фантазий.
— То есть ты считаешь, что я сумасшедшая.
— Вовсе нет.
— А что еще это может означать? Он замялся.
— Только то, что я сказал.
— Ясно, — протянула она, хотя ясно ничего не было.
— Хочешь поговорить об этом?
— Да.
— Ты уверена?
— Абсолютно.
Тяжело вздохнув, он поднялся и зашагал по комнате. Выключил проигрыватель и заговорил:
— Давай посмотрим, что мы знаком о событиях той ночи. Тебе в очередной раз приснился кошмар, от которого ты долго не могла прийти в себя. Накануне ты падала в обморок, да еще обнаружила, что в доме никто не живет.
— Но…
— Дай мне закончить! Преисполненная, храбрости, ты решаешь пойти наверх выяснить, кто же там шумит. Даже нож с собой прихватила. Что говорить, перетрухала ты здорово! И вдруг ты наступаешь на какую-то кошку.
— На Джезебель!
— На какую-то кошку! В обстановке, которая кого угодно напугала бы до смерти, ты входишь в квартиру и вступаешь в драку со своим… — Он замолчал и тряхнул головой. Все это было нелепо. С ее отцом!
— Продолжай.
— О'кей. Твой отец лежал в постели с двумя женщинами. Голыми. — Он подошел к окну и смотрел на крыши.
— Ну?
— Темнеть стало раньше.
— Это иногда— случается зимой.
Майкл наблюдал за машинами, ползущими по улице. Время от времени внизу вспыхивали мириады красных тормозных огней. Он прислушался. Шум улицы почти не доносился сюда, за исключением редких гудков автомобилей.
Он обернулся.
— Позволь мне задать один вопрос.
— Задавай.
— Что сделало тебя фригидной? Она взорвалась:
— Это, что, имеет какое-то отношение… Майкл перебил ее:
— Почему ты ушла из дома? Эдисон крепче сжала распятие.
— Почему в той квартире ты увидела своего отца с двумя голыми женщинами? Лицо ее исказила гримаса.
— Почему ты пыталась убить себя после смерти Карен?
Помолчав, он спросил:
— Хочешь, чтоб я тебе сказал? — Элисон хранила молчание. — Я могу, потому что знаю.
— Я хотела стать фотомоделью.
— Ив этом причина твоей фригидности?
— Вполне возможно.
— Хватит пороть чушь. Ты же говоришь со мной, Элисон.
— Я знаю, Майкл. Как я могу спутать тебя с кем-то?
— Осмелюсь предположить, ты любишь меня?
