Юля решительно поднялась на ноги, отряхнула джинсы и посмотрела на 'притон сатанистов'. Было немного странно, что из дома до сих пор никто не вышел, ведь солнце стояло уже довольно высоко над горизонтом. 'Но это к лучшему'. Девушка повесила сумочку на плечо, джемпер и куртку сунула подмышку и посмотрела на петушка:
- Ну что, Петя, давай прощаться.
- Зачем ты разговариваешь с шуром? - осторожно поинтересовался Эрик.
Девушка передёрнула плечами, наклонилась и осторожно коснулась пальцами маленького острого рога.
- У нас любят с животными разговаривать. Так, значит, ты не Петя, а Шурик. Ну, что ж, пока, Шурочка. - Она подмигнула мутанту и зашагала к джунглям: 'Эх, Светка, как же ты объяснишь мою пропажу?'
Сразу стало грустно. Юля и Светка были давними подругами, ещё в песочнице куличики вместе лепили. Однажды они сплотились в борьбе против Мити, соседского мальчугана, повадившегося разрушать их песочные домики, и как следует поколотили гадкого вандала лопатками. Мамы всполошились и разняли детишек. Митя был спасён, а Юля и Светка понесли заслуженное наказание в виде десятиминутной лекции о дружбе со всеми и вся. После чего мамы успокоились и вернулись к беседе, а подружки, игнорируя Митьку, занялись постройкой самой высокой башни в мире.
Юля и Света весьма смутно помнили 'грандиозную' битву в песочнице, но летоисчисление своей дружбы вели именно с этого дня. Потом была школа (девочки учились в разных классах), институты (разные, соответственно, как и сами подруги), и дружба, год от года становившаяся только крепче. Юля привыкла, что у неё есть человек, к которому можно прийти за советом, или поплакаться, или просто посидеть рядом и помолчать, ведь иногда это всё, что надо от жизни…
'И на тебе! Одна. Неизвестно где. И надеяться не на кого…' Девушка шагала к джунглям, раздвигая высокую траву свободной рукой и, время от времени, оборачивалась, чтобы убедиться, что Эрик семенит за ней. Усталый и худой мальчишка был сладостно реален, и одно его присутствие защищало Юлин разум от сумасшествия: 'Не знаю, чтобы я делала без него. Наверное, села бы на землю и выла, жалея себя, любимую. Фу-у!.. - Юлька вздёрнула подбородок и вперила грозный взгляд в неприступную зелёную стену: - Ничего, прорвёмся!' Она обернулась, сграбастала руку мальчишки и ободряюще улыбнулась ему. Эрик кивнул и зашагал в ногу с ведьмой.
Минут через тридцать луг закончился, и они остановились у кромки леса. Пить хотелось неимоверно. Горло горело, как здешнее солнце - огромный ярко-рыжий шар, бенгальским огнём сверкающий над головами. Юля сорвала травинку и пожевала, но та оказалась сухой и безвкусной. Сплюнув жёсткие ошмётки, девушка посмотрела на изнемогающего от зноя мальчишку и уверено заявила:
- Если есть лес, значит, найдётся и вода.
Эрик уныло мотнул головой, задумчивым взглядом окинул спутницу и поджал губы. 'Правильно. Разговоры оставим на потом!' - Юля отвернулась и замерла, не решаясь переступить границы первобытного леса. Пот ручьями катился со лба, заливал глаза и мешал рассмотреть зелёно-коричневую стену деревьев, сплетённую толстыми канатами лиан. Краем майки, ставшей сероватой от пыли и пота, девушка вытерла лицо, и вдруг где-то в районе желудка невидимый колокол забил набат. К горлу подкатила тошнота, а руки задрожали так, что Юля едва не выронила куртку и джемпер. Даже пить расхотелось.
- Что с Вами? - испуганно вскрикнул Эрик.
Но девушка не ответила. Да и как говорить, если зубы отплясывают тарантеллу, а язык лежит во рту куском мертвечины. С трудом повернув голову, Юля умоляюще посмотрела на мальчишку: 'Только не убегай! Не оставляй меня! Мне страшно!' Эрик попятился, и девушка глухо застонала: 'Сбежит… Бросит свихнувшуюся ведьму и пойдёт искать свой путь из Главерны… Ну и пусть…'
Куртка, сумочка и джемпер упали на землю. Из глаз брызнули слёзы, но Юля не могла утереть их - руки бесполезными плетями повисли вдоль размякшего тела, и только редкие, глухие удары сердца говорили о том, что девушка ещё жива. 'Я падаю и растекаюсь по траве маслянистым пятном…' И тут на спину обрушилась боль, возвращая мышцам упругость и побуждая двигаться. Юлька покорно пошла вперёд, но на середине второго шага вновь утратила контроль над телом и, едва успев привалиться плечом к шершавому влажному стволу, закрыла глаза. Сердце почти замерло, дыхание прервалось… 'Я жидкая, горячая смола. Мои тягучие капли ползут по коре, срываются и растворяются в земле'. В позвоночник врезался электрический разряд. Смоляные капли собрались воедино. Юлька дёрнулась, тряхнула головой и сделала ещё несколько шагов, ежесекундно ожидая нового приступа бессилия. Но над ухом раздался громкий хлопок, словно мальчишка-озорник проткнул воздушный шарик, лицо обдало сырой тропической прохладой, и Юля будто вынырнула из тягучей масляной ванны. Лёгкая слабость, головокружение, пульсирующая боль в спине, белёсый туман перед глазами…
Из рваной молочной дымки вынырнул Эрик. Он опустился на колени и поднёс к Юлиным губам свёрнутый чашечкой лист. Тёплая, пахнущая цветами вода потекла в рот, заставив стонать от наслаждения. В голове прояснилось, и девушка обнаружила, что сидит на траве под сплетёнными аркой лианами с огромными блестящими листьями.
- Спасибо.
Юля благодарно взглянула на Эрика, но тот помотал головой и кивнул в сторону:
- Его благодари.
Юля повернулась, чтобы взглянуть на своего спасителя, и почему-то совсем не удивилась, увидев шура. Петушок-мутант сидел на валуне, покрытом изжелта-зеленым мхом, и довольно клекотал.
- Шурик. Мой пернатый герой!
- А я и не понял, что произошло, - усевшись рядом, заметил Эрик. - Ты вдруг побледнела и затряслась, словно припадочная. А тут шур. Как прыгнет тебе на спину и давай когтями драть. А потом на меня как зыркнет. Тут-то я и подхватил тебя, и в лес поволок. И тебя почти сразу отпустило. Только… - Парень сконфуженно замялся.
- Что?
- Ты, правда, не ведьма…
Юля взяла его за руку и слегка сжала запястье:
- Ну и что? Мы справимся, Эрик.
Шур воинственно зашипел, спикировал на траву, приблизился к девушке, мягко переступая кошачьими лапами, и устроился у неё под боком, словно обещая помощь и поддержку. Эрик презрительно фыркнул и протянул:
- С колдовством было бы легче… Хотя… выглядишь ты…
Он смущённо замолчал, сжался, став похожим на взъерошенного рыжего котёнка, и Юля почувствовала дурноту. Схватила сумочку, рванула молнию и начала лихорадочно искать зеркало. 'Какой же у меня бардак! Ничего не найдёшь, когда надо. - Пудреница отыскалась в третьем по счёту кармашке. - Больше никогда не куплю сумку с таким количеством отделений и потайных мест. Только ридикюль - для помады и носового платка!' Девушка открыла пудреницу и оторопело вытаращилась на своё отражение: прекрасные золотисто-рыжие кудри, искусно сформированные в элегантный, перевитый маленькими косичками 'хвост' Игнатом, великим, любимым и неприлично дорогим мастером, превратились в родную светло-каштановую гриву. А ведь Юля угробила в салоне полдня, потому что завтра, то есть уже сегодня, ей предстояло прослушивание в симфонический оркестр.
- Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Юля неприязненно оглядела своё бледное, лишённое макияжа лицо и со злостью захлопнула пудреницу. Она так долго собиралась с духом, чтобы поменять имидж, и всё коту под хвост!
'Кстати о котах, вернее о котятах', - подумала девушка, засунула пудреницу в сумку, погладила Шурика по жесткой спинке и повернулась к Эрику.
- Что поделать, дружок, не повезло тебе, - сверх беззаботно передёрнула она плечами. - Так я выгляжу на самом деле.
- Так то была личина? - обрадовался паренёк.
'Всё-таки мысль о моём ведьмовстве греет его душу, - хмыкнула про себя Юля. - Жаль, но придётся разочаровать'.
- Это была я, но с причёской и с макияжем. Ну, тушь, румяна и прочее. Ясно?
- Нет, - замотал головой мальчишка. - Зачем было что-то менять? Ты и так красивая.
