Вашей, стали ли Вы для своих односельчан духовным отцом???
То, что пишете Вы мне, страшно. До принятия сана Вы уже были связаны врагом, и ведь есть грехи, которые навсегда лишают человека возможности стоять у престола Божия. Совокупность всего этого создает в душе Вашей пустоту, и вопрос: «зачем и для чего это все?» — становится реальностью жизни.
Даже о своем спасении не стоит у Вас вопрос, не говорю о пасомых. Страшно это все, очень страшно, и если не опомнитесь, то ад наступит уже здесь, на земле. А исповедоваться Вам надо у архиерея, ведь те грехи, о которых Вы упоминаете между строк, священник разрешить не может, но только архиерей.
Дорогой отец П.!
В Почаеве Вам поставили точный диагноз Вашего заболевания. А причина Вам и самому ясна. Бог поругаем не бывает.
Вам совершенно необходимо исповедаться своему правящему архиерею, ибо те грехи, о которых упоминаете Вы, начиная от утаивания их перед хиротонией, являются каноническим препятствием для Вашего служения у престола. Вам придется выбирать, ведь если Вы не исповедуетесь архиерею и продолжите служение, то последствия могут быть страшными и в отношении Вашей болезни, и в отношении Вашей будущей участи. Иерей Вашу проблему решить не может, у него нет такой власти.
Умудри Вас Бог и помоги осознать, что Вы во власти темных сил.
Подвиг
Дорогие М. и П.!
Я не могу выполнить вашу просьбу, не во власти суть. А если бы вы спросили моего совета по задуманному вами делу, то я бы не посоветовал вам сейчас это делать.
Монашество - это ведь не только одежды, но и сугубый подвиг жизни. По состоянию своего здоровья М. уже не может связать себя монашеским подвигом. Вам обоим сейчас Господь дал путь ясный и краткий ко спасению — М. без ропота нести тяготу болезни, а Вам, ее супругу, также без ропота ходить за больной женой.
Донесите до конца подвиг своей супружеской жизни, а будущее, когда один из вас уйдет, определит Господь.
Православие
Дорогая о Господе 3.!
Если там, где живет Ваш сын, нет церкви нашей юрисдикции, то молиться и быть в общении с Зарубежной Православной Церковью можно. У нас нет с ними никаких канонических расхождений, кроме недоразумений политического характера, которые разжигают известные силы, восстающие вообще на Православие. Но когда сын Ваш бывает в России, то общаться с ними здесь, где Богом благословлен свой Патриарх, нельзя. В России они грешат тяжело расколом. Молимся, чтобы Господь разрушил средостения вражды в наших отношениях с Зарубежной Церковью.
Дорогой о. А.!
Борьба с Церковью и Православием продолжается от времени ее зарождения иvбудет до последнего дня земной жизни мира. И все верующие церковные люди -от мирянина и священника до иерарха — участвуют в этой борьбе за чистоту Православия, но каждый на своем месте и своими средствами.
Святейший Патриарх Тихон принял Патриарший жезл в самый трагический момент борьбы и сжимал его в руке до последнего вздоха, жертвуя всем до последнего. «Пусть имя мое погибнет в Истории, только бы Церкви была польза» — его слова.
Владыка Григорий (Лебедев) ушел за штат и, сидя на курятнике, богословство-вал и молился, и его труды и подвиги приняло Православие и народ Божий во время благопотребное.
Владыка Варнава (Беляев) принял подвиг юродства и с ним прошел тюрьмы, ссылки, затвор, и его подвиг принят.
Братья епископы Варлаам и Герман (Ряшенцевы) трудились на благословленном Богом поприще до изъятия их, а 18 лет шли этапами, сквозь тюрьмы и ссылки, к мученическому концу. 18 лет это целая жизнь мученичества.
Вот, дорогой о.А., и выбирай! Тем, кто оставался в строю и сохранял с трудом и мукой и сердечной болью Православие, обязаны мы. Ведь и Вы не были бы священником, если бы не их подвиг.
И тем, кто был отстранен не по своей воле, мы обязаны, их кровью крепилась сила служащих.
От подвига, дорогой мой, нам не уйти. Только о личном спасении священник помышлять не может.
«Се, аз и дети, яже ми дал ... Бог» (Евр. 2, 13).
Если Господь пошлет Вас в затвор для вящего делания и подвига, уходить нужно, но своеволие как бы не обернулось для Вас катастрофой.
И не будем ли все мы ответственны пред Господом, если, удалившись, отдадим Православие на расхищение инакомыслящим? Можно не вступать в открытый бой, но противопоставить свое стояние в Истине мы обязаны. Умудри Вас Господь!
Промысел Божий
Дорогой о. К.!
У Вас болит душа!
И хорошо, что болит! У Вас сердце обливается слезами и кровью, -- и это тоже сильнейшее средство пред Богом, которое для Отчизны нашей и Церкви целебнее всех обществ, всех речей и лозунгов.
Вот если бы Вы еще к этому действенному средству, исходящему из сердца Вашего и души, присоединили любовь и неосуждение, и несомненную веру в Промысл Божий, то Ваша боль не была бы напрасной.
А сейчас враг именно этим окрадывает Вас, сбивая с единственно истинного христианского спасительного пути к мятежным политическим страстям, ничего общего не имеющим с тем, о чем Вы плачете.
Суд над Патриархом нам с Вами, дорогой о. К., не принадлежит. Он стоит пред судом Божиим и разве что пред судом Собора архиереев. А нам заповедана от Бога лишь молитва о том, кому Господь вручил власть, — молитва до тех пор, пока Господь же эту власть у него не отнимет.
А все, что ранит душу и сердце, опять же покрывать до Суда Божия молитвой и болью.
А правители государства: «демократы» ли, коммунисты ли, всякие прочие — имеют ли силу и власть?
Ведь нет власти не от Бога. Святитель Нонн в свою бытность на кафедре пережил две смены власти.
И правителя язычника, и православного правителя он одинаково встречал с крестом и приветственным словом. Но язычника он приветствовал как бич в руке Божией, а православного как милость и благословение Божие.
Не забывайте же об этом.
Миром во все времена правит Промысел Божий, и на него ли произнесем мы суд?
А терпение, спасительное терпение во все времена обещает спасение. Претерпевый (верный Богу до конца) той спасется. Простите, Христа ради, говорю от сердца к сердцу.
А из своей жизни должен привести на память Патриаршее благословение мне, данное в момент глубокого смущения в душе моей.
Святейший Патриарх Алексий I на мой вопрос, как поступать, когда внешние и внутренние смутьяны требуют хождения во след их, ответил:
— Дорогой батюшка! Что дал я Вам, когда рукополагал?
