К ее полнейшему удовлетворению, Фрэнк последовал за ней через пару минут. Не говоря ни слова, она бросила ему махровое полотенце, а потом, устроившись поудобней в своем откидном кресле, закрыла глаза. Засыпая, слышала, как скрипнуло другое кресло, как Фрэнк шелестел одеялами.
— Приятных сновидений, сладкий персик из Джорджии, — прошептал он.
Это она тоже услышала.
Глава 4
Факт появления солнца поутру остался незамеченным, потому что в «Королевстве Кэмпера» никто и не подумал вырубить прожекторы. Можно было предположить, что владелец кемпинга хотел создать у постояльцев впечатление, будто все они на Гавайях, на знаменитейшем курорте Вайкики. Детей, как известно, обмануть не просто. В положенный час, с утра пораньше, они уже роились, как пчелы, вокруг Сандры и Фрэнка.
Сандра, между прочим, сделала открытие — раньше у нее не было такой возможности, — как ей показалось, Фрэнк принадлежал к категории людей, которые по утрам жуткие брюзги: все им не так и не эдак. Он только что не рычал, когда сворачивал спальные мешки и запихивал их под сиденья. Сандра увела детей подальше от него. В душевых кабинах кемпинга они довольно долго плескались и прихорашивались. А когда вернулись, их бесцеремонно усадили в фургон и повезли в дальние края, в неведомую Северную Каролину.
— Вообще-то считают, что завтракать невредно, — сказала Сандра, обращаясь к Фрэнку, как только они выехали на дорогу.
Его темные кудри, спутанные в беспорядке на лбу, помятое лицо и проступившая щетина делали его похожим на крутого пройдоху-сыщика из детективного телесериала.
— А я вот, например, никогда не завтракаю, — бросил он.
— Возможно, но думаю, ваши дети к этому не привыкли.
— А воспитание не поможет изменить их привычки? — спросил он с ехидцей.
— Поможет, когда им перевалит за двадцать, — ответила Сандра и замолчала, уставясь в окно.
Пейзаж мелькал калейдоскопом. А потом они притормозили у придорожного щита, призывающего проезжающих водителей остановиться здесь и перекусить с аппетитом, тем более что готовят тут — пальчики оближешь.
Фрэнк взял черный кофе, и с каждым глотком его настроение заметно улучшалось. Дети наставили на подносы все, что красовалось на раздаточном прилавке — ветчину, яйца, овсяную кашу с топленым маслом, свежие деревенские булочки с медом. Кристи налегала в основном на булочки.
— Смотрю на нее и не нарадуюсь, — заметил Фрэнк, став прежним жизнелюбом. Надрезав сдобу, положил в середку ветчину, откусил и добавил: — Просто глазам своим не верю.
Кристи и в самом деле очень изменилась. Она по-прежнему не отходила от Сандры ни на шаг, хотя уже проявляла интерес к окружающему ее миру. Она все время что-то лопотала, новые слова так и сыпались. Заслуга Сандры была очевидна. Прошло чуть более двух недель, как она начала заниматься с малышкой, а та уже пыталась строить фразы. Еще немножко, и Кристи будет вовсе молодчагой, подумала про себя Сандра.
Мальчики тоже стали вести себя спокойней. По крайней мере, внешне они производили впечатление вполне благополучных детей. И трагедию переживали сдержаннее сестер. Наверно, близнецы были соединены между собой какими-то скрытыми нитями, что помогало им как бы сообща справляться с бедой, решила она.
Кто действительно беспокоил Сандру, так это Каролина. Вроде бы она старалась вести себя ровно, но постоянно напряженный взгляд говорил о том, что потеря родителей травмировала девочку куда сильнее, чем братьев. Крошка Кристи, естественно, тосковала по матери, но была еще слишком мала, чтобы понять весь ужас случившегося. Каролина вообще не желала говорить о родителях. Она не шла на доверительный разговор, держалась скованно. При упоминании об отце и матери она немедленно замыкалась в себе или переводила разговор на другую тему.
Сандра и Фрэнк решили, что время — великий лекарь и что терпение, заботливое отношение дадут ответ, каким образом подобрать ключик к ребенку. Сандра, между тем, надеялась, что, взяв на себя заботу о Кристи, она предоставит Каролине необходимое время, чтобы оправиться от горя.
— Славные они, ваши дети! Красавицы-девочки… Мальчики — тоже чудо, — сказала Сандра, наклонившись к Фрэнку. Она не смогла скрыть душевного порыва, охватившего ее. — Я просто влюбилась в них, — добавила она, отпив немного кофе.
Фрэнк молча смотрел на нее. Было видно, что он думает о чем-то серьезном, потому что брови его сошлись на переносице.
— Знаете, что меня беспокоит, — сказал он тихо, — когда закончится наше путешествие и вы нас покинете, не случится ли так, что ваше исчезновение будет ими воспринято, как еще одна потеря?
Ее это тоже волновало. Сделав глоток, Сандра сказала:
— Мне кажется, выход есть.
— Какой, если не секрет?
— А что если осенью я буду навещать их? Они со временем забудут меня, но если я уйду из их жизни не сразу — им будет легче.
Сандра вздохнула и стала разглядывать причудливый узор из кофейной гущи на дне чашечки.
— А легко ли будет вам? Как вы сами перенесете это, дорогая Джорджия Браун?
Вот тут он был абсолютно прав! Июль еще только начался, она едва соприкоснулась с жизнью этого семейства, а на душе уже скребли кошки. Она знала, что будет скучать, возможно, и страдать. Скрывать это не имело никакого смысла и, глядя ему в глаза, она ответила:
— Наверно, скучать буду. Думаю постоянно об одном и том же — не следует привыкать к ним, боюсь привязаться. Я просто должна сделать все, чтобы моя любовь не причинила никому вреда.
Фрэнка поразила искренность ее слов. Он долго не мог оторваться от ее глаз, и если бы токи, флюиды, исходившие и от него, и от нее, могли материализоваться, то бумажные салфетки, лежавшие между ними на столе, должны бы были уже догорать.
Чтобы не сгореть заживо самой, Сандра отвела взгляд, найдя благовидный предлог — Кристи никак не удавалось слезть с высокого стула. Сандра помогла ей. А когда через некоторое время она взглянула на Фрэнка, поняла, что опасная минута миновала.
Уходя, они накупили булочек и ветчины, чтобы устроить небольшой пикник по дороге, а потом, заняв свои места в машине, пристегнулись ремнями безопасности и покатили дальше. Часом позже, доехав до очередной дорожной развязки, Сандра, махнув рукой в сторону убегающей проселочной дороги, сказала:
— Та дорога ведет к дому моих родителей.
— Вот так раз! Чего же вы вчера вечером не вспомнили об этом? Заехали бы… — Фрэнк явно подшучивал над ней.
Если честно, я ничего не сказала им об этом путешествии, — заметила она, как бы извиняясь. — Марджи поклялась, что будет держать язык за зубами. Если бы только они узнали, что я буду ночевать с каким-то мужчиной в палатках в горах, они бы всыпали мне ивовыми прутьями по мягкому месту, не посмотрели бы на то, что мне двадцать три, и на чрезвычайные обстоятельства.
Фрэнк взглянул на нее и улыбнулся. С ума сойти, подумала она, на всем белом свете нет ни у кого такой улыбки. По-мальчишески задорная и в то же время ласковая и теплая, как солнечный лучик. Сравнение, конечно, хромает, улыбнулась она про себя, мужчина он красивый, сильный, словом — никак не мальчишка…
Его глаза на минутку глянули вниз, скользнув по джинсовым шортам. Наверно, пытается представить себе, как это будет выглядеть, если снять с нее штанишки да отхлестать по попке…
— Между прочим, не мешало бы! — заметил он строгим голосом. — Где это видано, где это слыхано — в лес с мужиком?
