махарана проявлял в общем-то кипучую деятельность в области благоустройства своего маленького государства. Строил дороги, колледжи, школы, госпитали. Безусловно, англичане были тут как тут. Значит, и зависимость была. Безусловно, внутри Мевара махарана проводил свою политическую линию, устанавливал и внешние связи с дружественными ему индийскими княжествами, реорганизовал и совершенствовал свою армию. Но Мевар-то был всего лишь горошиной внутри большой английской колониальной империи. Махараны Удайпура, надо отдать им должное, умели находить золотую середину в своих отношениях с колонизаторами, безусловно обладали определенной самостоятельностью и не покорились им до конца, как это сделали другие. Но не все было на поверхности. Когда мы будем в Удайпуре и поговорим с людьми, вы услышите, как они с гордостью будут рассказывать, что махараны Удайпура, да и они сами, всегда были независимы, свободны и никто не мог их покорить.
— Все не так просто в этом мире, — философски заключил Гопи свой рассказ.
Был уже третий час ночи, когда мы въехали в Удайпур. Неяркие уличные фонари освещали белые стены близлежащих домов, а те, что были подальше, чуть-чуть выделялись в темноте белесыми пятнами и черными проемами окон. Встречных машин не попадалось, людей тоже. Город спал. Наш шофер хорошо знал его и уверенно вел машину то по прямым, то по кривым улицам разной ширины.
В темноте, хотя и прорезаемой светом фар, нельзя было разглядеть ни домов, ни улиц, по которым мы ехали. Наконец я понял, что улица пошла в гору: шофер переключил скорость, натужно заработал мотор.
— Куда это мы едем? — спросил я у Гопи.
Тот улыбнулся и ответил:
— Я же обещал вам, что утром сможете увидеть из окна гостиницы озеро Фатех Сагар. Мы едем в бывший дворец махаран, Лакшми Вилас Пэлас, где они устраивали приемы, вели переговоры, давали аудиенции. В нем же гости жили как в гостинице. В настоящее время здание дворца расширено и он является отелем, принадлежащим государству. Его название почти не изменилось — отель «Лакшми Вилас».
Действительно, минут пятнадцать спустя я уже входил в свой номер. Это была огромная комната, в старом здании бывшего дворца. Весь пол покрывал толстый шерстяной ковер ручной работы с вытканными на голубом фоне многокрасочными узорами. Шелковые обои, лепнина потолка, покрывало на кровати, шторы, кафель в ванной комнате и сама ванна — все это было в тон с ковром. Двери украшала художественная резьба. Ручки и задвижки на окнах и дверях — из бронзы. Музейная обстановка, да и только. В комнате, где разместился Гопи, был постелен ковер зеленых тонов, и все остальное соответствовало ему.
— Вас разбудят в семь часов, — сказал мне Гопи. — Позавтракаем и отправимся в Городской дворец. Там и решим, что будем делать дальше. А сейчас — спать…
Проснулся я за несколько минут до телефонного звонка. Тут же позвонил портье — будил меня. Отдернув шторы, я увидел озеро Фатех Сагар, освещенное утренним солнцем. Вышел на большой балкон и остановился, пораженный открывшейся передо мной красотой. Берега озера утопали в зелени, а город был окружен высокими холмами. Опять зазвонил телефон. Голос Гопи: «Спускайтесь вниз, пора завтракать».
Огромный высокий зал почти пуст — еще рано. Вижу Гопи, поднявшего руку, и подсаживаюсь к нему. Осматриваюсь. На стенах развешаны огромные шкуры тигров. От носа до кончика хвоста не менее шести метров, а то и более. У каждой на стене прикреплена медная пластинка с надписью, когда и кем был убит тигр. Здесь же подвешены рога оленей — огромные, мощные. Пол ними тоже видны надписи.
Гопи подзывает официанта, и тот дает пояснение: тигры до сих пор встречаются здесь, в районе холмов к югу и юго-западу от озера Пичхола, где водятся и крокодилы. Конечно, таких больших экземпляров уже нет.
— В старые времена тигры, как правило, умирали естественной смертью и всю жизнь росли, а теперь редко кто из них живет долго, — грустно замечает официант.
— А что было в этом зале при махаране? — спрашивает Гопи.
— Здесь давались приемы. Кроме этого зала есть и другие, но меньших размеров, — сказал официант и отошел от столика, его позвали.
— А вы заметили, что в вашей комнате две двери и одна закрыта? Знаете почему?
— Нет.
— Если открыть все двери, то вдоль всего дворца возникает анфилада комнат. Все они разные по расцветке и убранству: розовые, сиреневые, зеленые… Если в прежние времена к махаране приезжал кто- либо из государственных деятелей или дружественно настроенных к нему махарадж, то раскрывались двери, выносилась лишняя мебель и комнаты оборудовались под кабинеты, приемные, столовые…
— Но что за резон в таких апартаментах, если они вытянуты в одну «кишку»? — спросил я.
— Вы забыли, что существуют еще и противоположная сторона дворца и террасы. Путем комбинаций комнат правого и левого крыла создавались роскошные и в то же время уютные резиденции. Тут все было продумано до мелочей, с учетом обычаев, политического, служебного и имущественного положения гостей. Ведь при дворе махараны существовала дворцовая служба, которая отрабатывалась и шлифовалась сотни лет. На протяжении веков улучшались старые методы, приемы, правила, порядки, видоизменялись старые и вводились новые, с учетом последних требований и норм жизни, в том числе безусловно учитывали и применяли европейский стиль и нормы.
В это время к нашему столику подошел невысокого роста человек средних лет и поздоровался с Гопи.
— Познакомьтесь, — сказал Гопи. — Мистер Дас — представитель нашей фирмы в Удайпуре. Если не возражаете, завтра он поедет с нами в город. Мистер Дас давно живет здесь и будет полезен нам. в особенности когда мы будем осматривать окраины Удайпура.
Завтрак окончен. И Гопи говорит:
— Сейчас едем в Городской дворец, главную резиденцию Бхупал Сингха, последнего махараны, двадцать второго по счету в династии, первым в которой был известный уже вам основатель Удайпура Удай Сингх.
— А сколько лет был у власти Бхупал Сингх?
— Он правил с тысяча девятьсот тридцатого по сорок седьмой год, то есть до завоевания Индией независимости.
Прощаемся с мистером Дасом. Машина трогается, и Гопи говорит шоферу:
— Городской дворец.
Если ночью мы поднимались в гору, то теперь быстро катим вниз. Улица петляет. Озеро Фатех Сагар то исчезает из виду, заслоняемое деревьями и домами, то вновь появляется. Проходит несколько минут, и мы уже едем по многолюдным городским улицам, где снуют пешеходы, велосипедисты, тонги[18]. Иногда приходится только удивляться, как хилая лошаденка, запряженная в тонгу, везет столько мужчин, женщин, детей, да еще и многочисленные чемоданы и тюки. Много моторикш. Они лихо ездят, тревожа слух ревом моторов и пронзительными сигналами. Автомашин на улицах мало. А пешеходы, как и везде в небольших городах, ходят главным образом по проезжей части улиц.
— В Удайпуре сейчас около ста семидесяти тысяч жителей, — рассказывает Гопи. — Мало, говорите? Не сказал бы. Промышленность ведь здесь не ахти какая…
— Но все же здесь что-то производят?
— Конечно. Тут очень развито ткачество. Посмотрите на женщин. Сколько на каждой материи? Да какой красивой!
Действительно, я уже обратил внимание на яркие сари, накидки, шаровары, блузы. Преобладающие цвета — ярко-красные, желтые, розовые, зеленые. Шаровары же в основном белые. Большинство мужчин — в белом. Правда, многие носят и темные брюки, в том числе и джинсы.
А Гопи продолжает рассказ:
— В Удайпуре много ремесленников. Они производят в больших количествах различные сувениры, изделия из серебра, золота, драгоценных и полудрагоценных камней, деревянные поделки и игрушки, ткут кружева, изготовляют различные батики на многочисленные сюжеты. Ежегодно Удайпур посещает около
