— Аннабел? — произнес он, опускаясь перед ней на колени.
Она разразилась слезами.
Глава 17
Себастьян последний раз видел Аннабел прошлым вечером после ее танца с дядей. Взгляд ее был непроницаем, и она выглядела притихшей, однако ничто не предвещало ее сегодняшних переживаний. Сейчас она рыдала так, словно весь мир обрушился ей на плечи, стремясь раздавить.
У Себа возникло ощущение, что его крепко ударили под дых.
— Господи Боже! — обратился он к Оливии. — Что случилось?
Оливия поджала губы и ничего не сказала. Она лишь наклонила голову в сторону Аннабел, но у Себа создалось впечатление, что она его выругала.
— Ничего особенного, — рыдала Аннабел.
— Что-то произошло, — сказал он и снова посмотрел на Оливию, настойчиво и раздраженно.
— Ты прав, — подтвердила Оливия.
Себ выругался про себя.
— Что сделал Ньюбери?
— Ох, — тихо вздохнула Аннабел. — Он ничего не сделал, потому что… потому что…
Себастьян нервно глотнул. Ему совсем не нравилась тошнота, подступавшая к горлу. Его дядю никогда не обвиняли в нечестности или жестокости, но ни одна женщина и не назвала бы его деликатным. Ньюбери принадлежал к тем людям, которые причиняли боль по небрежности или, скорее, из эгоизма. Он, нисколько не стесняясь, брал то, что хотел, так как считал, что вполне заслуживает этого. А если его потребности вступали в противоречие с чьими-то еще, ему было на это наплевать.
— Аннабел, — повторил он, — я настаиваю — вы должны рассказать, что произошло.
Но она продолжала плакать, громко глотая слезы и задыхаясь, а ее нос…
Он передал ей свой носовой платок.
— Спасибо, — кивнула она. И высморкалась в него. Дважды.
— Оливия, — рявкнул он, оборачиваясь к кузине, — может, расскажешь мне, что тут стряслось?
Оливия подошла к нему и скрестила руки на груди с видом оскорблено-негодующим, какой могут принимать только женщины.
— Мисс Уинслоу решила, что твой дядя собирается сделать ей предложение. А она не в восторге от такой перспективы.
Он испустил глубокий облегченный вздох. Его это известие не удивило. Аннабел являла собой все, чего дядюшка ждал от своей невесты. Особенно сейчас, когда он уверился, что Себастьян тоже ей небезразличен.
— Ну-ну, — произнес он, стараясь, чтобы это прозвучало успокоительно. Он взял в руку ее пальчики и бережно сжал. — Все образуется. Я тоже расплакался бы, если б он попросил меня выйти за него замуж.
Она подняла на него глаза и попыталась улыбнуться, но тут же снова расплакалась.
— Неужели вы не в состоянии сказать ему «нет»? — спросил он и повторил, обращаясь к Оливии: — Разве она не может отказать ему?
Оливия снова скрестила руки на груди.
— А вы как думаете? Пораскиньте-ка мозгами.
— Если б я знал, что думать, я не задавал бы этого вопроса. Не так ли? — почти рявкнул он, поднимаясь на ноги.
— Она старшая из восьми детей, Себастьян. Из восьми!
— Ради всего святого, — взорвался он, — может быть, ты скажешь прямо, что имеешь в виду?!
Аннабел подняла на него глаза, на миг затихнув.
— Теперь я полностью понимаю и разделяю ваши чувства, — сообщил он ей.
— У нас совсем не осталось денег, — робко объяснила Аннабел. — Сестрам пришлось отказаться от гувернантки. Братьев должны будут отчислить из школы.
— А как насчет ваших деда и бабки? Ведь у Викерсов наверняка хватит денег оплатить несколько счетов за образование.
— Мой дед не разговаривал с моей матушкой на протяжении двадцати лет. Он так никогда и не простил ее за то, что она вышла замуж за моего отца. — Она замолчала, стремясь выровнять дыхание, и еще раз воспользовалась носовым платком. — Он принял меня сейчас в свой дом только потому, что бабушка настояла. А она согласилась на это потому… ну не знаю почему. По-моему, она решила, что это будет забавно.
Себ перевел взгляд на Оливию. Она все еще неподвижно стояла на месте, скрестив руки на груди, и выглядела как воинственная наседка.
— Извините, — пробормотал он, обращаясь к Аннабел, затем схватил Оливию за руку и увлек в дальний конец комнаты. — Что вы хотите, чтоб я сделал? — тихо спросил он.
— Понятия не имею.
— Да перестаньте вы, ей-богу! Вы гневно смотрите на меня с той минуты, как я сюда вошел. Значит, считаете виноватым.
— Она расстроена.
— Я и сам это вижу, — кивнул он.
Оливия ткнула его пальцем в грудь:
— Ну так сделайте что-нибудь!
— Здесь нет моей вины! — И это было правдой. Ньюбери пожелал взять ее в жены до того, как Себастьян невольно вмешался в эту историю. Она пребывала бы в том же состоянии, даже если бы он никогда ее не встретил.
— Ей необходимо выйти замуж, Себастьян.
О, ради всего святого!
— Вы предлагаете, чтобы я сделал ей предложение? — осведомился он, прекрасно понимая, что она именно этого и хочет. — Я знаком с ней меньше недели.
Кузина смотрела на него как на последнего негодяя. Черт побери, он и чувствовал себя таким. Аннабел сидела в другом конце комнаты и всхлипывала в платок. Надо было обладать каменным сердцем, чтобы не захотеть ей помочь. Но как это сделать?
Женитьба?! Кем нужно быть, чтобы жениться на девушке, которую знал — сколько времени прошло с их первой встречи? — восемь дней? Свет может считать его глупцом и легкомысленным человеком, но так было лишь потому, что ему нравилось так себя вести. Он поддерживал этот облик, потому что… потому что… да, черт его знает, почему он так поступал. Возможно, потому что это его забавляло.
Но он полагая, что Оливия знает его лучше.
— Мне нравится мисс Уинслоу, — прошептал он. — Правда. И я сожалею, что она оказалась в такой ужасной ситуации. Я лучше кого бы то ни было знаю, каким несчастным будет ее существование рядом с Ньюбери. Но не я это придумал. И не моя это проблема.
Полные разочарования глаза Оливии буквально сверлили его.
— Вы же сами вышли замуж по любви, — напомнил он ей.
Она стиснула зубы, и Себастьян понял, что его удар попал в цель. Он не мог понять, почему это заставило его почувствовать себя виноватым, но он тем не менее продолжил:
— Неужели вы откажете мне в такой же судьбе?
Разве что…
Он перевел взгляд на Аннабел. Она потерянно уставилась в окно. Ее волосы растрепались, выбиваясь из прически, и один локон упал на спину, слегка ниже плеч.
