группы, настолько, что могли пойти на убийство. Возможно, он использовал в качестве отвлекающего манёвра сам себя».
— Как он узнал всё это, ни с того ни с сего?
«Пенни, пожалуйста, пригляди за Дином, пока он не пришёл в себя. Если понадобится, Гаррет и Палёная помогут тебе».
Кое-кто забыл, кто тут главный.
«Гаррет, открой дверь».
На пороге стоял робкий нервный коротышка. Он смотрел на меня большими, влажными, коричневыми, как у собаки, глазами. Выглядел он, как парень всё жизнь проживший в невзгодах. Его одежда в стиле «прощай молодость» была изношена. Моё появление испугало его.
Он ещё только думал, стучать или нет.
— Кто вы? — пропищал он, растягивая слова, девчачьим голосом и с таким жутким акцентом, что без мачете было не врубиться в смысл сказанного.
«Пожалуйте в кабинет Палёной».
Незнакомец не знал о Покойнике, от которого несло злобным ликованием. Этого дергунчика он мог легко просканировать.
— Что тебя сюда привело, малыш?
— Э-э-э...
Он стал для Покойника источником новых сведений.
Он немного замешкался, сомневаясь, стоит ли пользоваться заранее отрепетированной ложью. За время, затраченное им на выработку стратегии, Палёная успела разложить бумаги, чтобы вести записи. Она довольно улыбнулась.
Меня не беспокоит, что клиенты врут. Покойник может залезть им в мозги, пока те в меру своих способностей придумывают сказки.
— С кем имею честь разговаривать? — поинтересовался гость.
Неужели он не знал, куда шёл?
— Гаррет. Самый симпатичный голубоглазый бывший морпех из тех, что существуют на свете. Это мой дом. Вы уверены, что не ошиблись адресом?
«Он мысленно рассчитывает обнаружить здесь объект своих поисков».
— Мистер Гаррет, я представляю Совет Рызна, — на каррентийском он говорил так, словно его рот был полон орехов и пудинга. Хорошо, что у меня есть партнёр, который может выяснить не только то, что человек хочет мне поведать, но и то, что думает.
«Он недавно осознал, что, по большому счёту, его контролирует только он сам. Вследствие этого выросли и его личные амбиции».
Коротышка щёлкнул каблуками и слегка поклонился, это был обычай той части света.
— Рок Машина, Пурпурная Роза, к вашим услугам, сэр, — вот, что мне пришлось услышать. Я пожал плечами. Имя незнакомца я слышал раньше. Он был уверен, что мне известно про его прародителя, который был серьёзным игроком в стране отцов. Его семья эксплуатировала народные массы в течение веков.
Я продолжал слушать. Если тишина продержится ещё какое-то время, он может нарушить её чем-то интересным.
— Рекид Скедрин отправился к вам, — произнёс он очень по-венагетски, «Реки-день Скайдрен».
«Это тот, который умер».
Мне и так было это понятно. Я же квалифицированный слушатель.
— Я такого имени не знаю.
— Ничего удивительного. Он был пустым местом. Помощник капитана на бродячем судне, курсировавшем между Танфером и Лиефмольдом. Безнравственная молодая женщина, Ингра Мах, на днях скончавшаяся, соблазнила его и убедила переправить национальное сокровище Лиемфольда сюда к ней. Она надеялась устроить аукцион на вашем Холме.
Ну, с волшебными игрушками по-другому и быть не могло, видимо тут имела место настоящая секс- бомба. Просто так люди не станут умирать.
«Он говорит правду и твои рассуждения обоснованы. Тем не менее, история в целом имеет также политическое значение». Покойник показал несколько украденных визуальных образов.
«Придётся позже проверить имена этого человека. Они сложены не так, как у нас на юге. Похоже, он дал их в приблизительном переводе. У них это может оказаться должностью».
Коротышка выхватил кинжал и сказал:
— Я пришёл в поисках...
— Вы правы, мистер Рок. Тоска от такой невоспитанности, — сказала Палёная.
Казалось, он оцепенел, когда увидел её. Покойник ограничивал его зрение.
Я осторожно отобрал кинжал, стараясь не касаться лезвия. На нём имелись цветные пятна, непохожие на засохшую кровь.
Всё произошло мгновенно. Покойник даже не раскрыл себя, а Палёная осталась за столом. Рок взвизгнул, когда я усадил его на стул. Он надулся и начал массировать вывихнутое запястье. В глазах у него появилась лишняя влага.
— Нам уже хватило этого на сегодня. Что вам от нас надо?
— Я прислан сюда по велению Совета, чтобы вернуть Тень.
—Тень, — в столице можно заработать капитал и без советов Покойника.
— Что вам известно о Рызне, мистер Гаррет?
— Венагетский город с дурной репутацией.
— Сэр! Рызна принадлежит Венагете вынужденно, потому что кто-то впустил осаждающих в город под покровом дня, в безоблачный полдень, когда все мужчины были с похм... — он бубнил историю более чем вековой давности.
«Его предки были предателями. Венагета оставила их без награды. Они решили отплатить той же монетой, украв эту Тень».
Ну и ладно. Я, даже если не понимаю, что происходит, никогда не мешаю объяснять.
— Что это за штуковина такая — Тень? И зачем её искать здесь?
«Существует ли возможность, что в шкатулке что-то есть?» — мысленно спросил я Покойника.
«Нет, это было бы чем-то настолько мощным, что все мы ощутили бы это. Настоящая шкатулка окована железом, свинцом и серебром. Тень — это совокупность душ покойных колдунов Рызны. Соединение их сил без индивидуальностей. Для Рызны и мистера Рока значение её узко ограничено. Главное назначение состоит, в использовании её для управления Рызной. Умерший вор, однако, понял, что это может стать мощным инструментом, ценным для любого колдуна в любом месте».
У неё самой, наверно, колдовских талантов не хватает. Она будет пытаться установить свою власть над миром.
«Так и есть. Мистер Рок представляет Тень, как нечто тёмное и сильное. Он влюблён в эту мощь».
Итак. В итоге получается, внештатный социалист решил осуществить перераспределение ценностей, присвоив Тень Рызны. Рок получил задание вернуть её, потому что считался слишком тупым, чтобы использовать в личных целях. Он специально прибеднялся. По его мнению, никто не имел право пользоваться этой игрушкой, кроме старины Рок Машины, Пурпурной Розы, то есть его самого.
В мой круг общения не входят парни типа Рока, но мне часто приходилось встречаться с подобными.
— Тень... Нет. Вам это знать необязательно. Что действительно имеет значение, так это то, что она принадлежит народу Рызны и должна быть возвращена назад. Я готов заплатить четыре тысячи серебряных нобилей за её возвращение.
Это насторожило меня. Палёная усмехнулась бы, если у крысюков было бы чем усмехаться.
— Отлично, — обрадовался я. Четыре тысячи будут неплохим приданым.
— Просто замечательно, — и тут он высказал глупость, можно подумать, я уже забыл настоящие
