— Вторая такая монета сразу привела бы дело к развязке, сеньор, — сказал хитрый Санчо. — Дело в том, что Хозе стоит здесь за плетнем, и так как он мне сказал, что его сведение стоит дублона, то был бы весьма огорчен, узнав, что я получил свою долю, а он нет!
— Вот тебе второй дублон, — сказал Колумб, — и зови сюда Хозе, чтобы он помог изложить то, что у тебя так туго идет с языка!
Санчо свистнул, и Хозе вырос, точно из-под земли. Получив свой дублон, он тотчас же приступил к своему сообщению; сказав все, он замолчал, не прибавив ни одного лишнего слова.
Оказалось, что Хозе только что прибыл с Железного острова, где своими глазами видел три хорошо вооруженных португальских каравеллы, крейсерующих поблизости этих островов, из чего можно было заключить, что они намеревались перехватить кастильскую эскадру. При этом он указал на двух пассажиров, прибывших сюда сегодня на его фелюке, которые могли подтвердить справедливость его слов.
Колумб и дон Луи тотчас же разыскали этих людей и узнали от них, что Хозе сказал правду.
— Это обстоятельство я считаю весьма серьезным, — сказал Колумб своему юному приятелю. — Эти предательские португальцы могут или задержать нас здесь, или последовать за нами и выхватить у нас из-под рук плоды наших трудов или, во всяком случае, станут оспаривать их у нас, а мы не достаточно сильны, чтобы противостоять тем силам, которые они, вероятно, выставят против нас, так как им, без сомнения, известно и число наших судов, и их вооружение и численность экипажа. Сколько времени предлагал я Португалии мои услуги, молил снарядить экспедицию, но они только смеялись над моими планами, а теперь, когда я нашел, наконец, возможность начать осуществлять их, они хотят силою помешать мне в этом!
— Мы не допустим до этого, адмирал! — воскликнул дон Луи.
— Все наше спасение, — сказал Колумб, — в неожиданно быстром уходе отсюда. «Пинта» теперь исправлена, и завтра перед восходом мы должны покинут Гомер. Едва ли они решатся, потеряв нас из виду, пуститься разыскивать нас в безлюдном океане; поэтому для нас особенно важно незамеченными уйти с Канарских островов!
В этот момент они пристали к «Санта-Марии», и вскоре все три судна снялись с якоря и ушли в открытое море. Благодаря попутному ветру час спустя они казались уже едва заметной точкой среди волн океана.
Глава XVI
Ветер был попутный, но слабый, и надо было дорожить каждой минутой. Незадолго до полудня вблизи эскадры прошла каравелла, которую Колумб не преминул окликнуть. Она шла с Железного острова, лежащего далее всех других островов этой группы, к юго-западу, и, следовательно, шла как раз тем путем, каким намеревался следовать Колумб, только в обратном направлении.
— Есть там на острове что-нибудь интересное? — осведомился Колумб.
— Если меня спрашивает дон Христофор Колумб, облеченный всеми полномочиями королевы Кастильской, то я отвечу на его вопрос с особой охотой! — отвечил кормчий встреченного судна.
— Я дон Христофор Колумб, — отозвался адмирал. — Говорите, что вам известно!
— В настоящее время, сеньор, три больших и сильно вооруженных португальских каравеллы находятся вблизи острова и хотят задержать вас и помешать вам следовать дальше!
— А почему думаете вы, что таково намерение португальцев, и что может побуждать на подобный поступок?
— Что их может побудить, сеньор? Страх за свое богатство и опасения, что они могут попасть не в их, а в ваши руки. Своих намерений они даже и не скрывают, и на судах их много людей в шлемах и латах и много орудий для бомбардировки.
— И эти каравеллы держатся все время у берегов острова? — спросил Колумб.
— Нет, сеньор, они с утра уходят в открытое море и только к вечеру возвращаются к острову. И, поверьте мне, они делают это недаром!
— Нам во что бы то ни стало следует избежать встречи с португальцами, — сказал Колумб, — а потому мы пройдем мимо острова, не заходя на него и держась как можно дальше от него.
Но, несмотря на страстное желание и адмирала, и командиров, и экипажа скорее уйти в океан, судьба как будто не желала благоприятствовать им: ветер спал, и паруса беспомощно повисли на мачтах. Наступил мертвый штиль. Лишь под вечер, перед наступлением ночи, подул ветер, но к полуночи снова стих; суда не могли двигаться с места, а только мерно покачивались на волнах.
Это был день в день пять недель спустя после того, как эскадра Колумба вышла из Палоса. Когда рассвело, оказалось, что они находятся между островом Гомером и Тенерифом. Колумб опасался, чтобы португальцы не выслали легкие весельные фелюки разыскивать его. Чтобы скрыть насколько возможно свое присутствие, он приказал на всех своих судах убрать паруса, а чтобы вызвать к себе доверие экипажа, в присутствии всех вынул свой компас и другой инструмент, заменявший тогда секстант, и стал производить с их помощью свои вычисления. Это, с одной стороны, занимало матросов, а, с другой, внушало им самое высокое мнение о знаниях и опытности их адмирала.
Так прошел день седьмого сентября. Ночь застала маленькую эскадру или, как тогда говорили, «флот» Колумба все на том же месте между Гомером и Тенерифом. Поутру все оставалось в том же положении. Солнце пекло, море ослепительно блестело, но не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка. Колумб послал на мачту посмотреть, не видно ли португальских судов, но никаких судов в виду не было, из чего он заключил, что, очевидно, те же причины штиля и безветрия помешали и португальским судам тронуться с места и итти отыскивать его эскадру.
Колумб несколько часов провозился со своими инструментами. Дон Луи после полуденной «сиесты», то есть отдыха, выйдя на ют, обратился к нему со словами:
— Как видно, все сговорилось против нас, сеньор Колумб! Вот уже три дня, как мы не можем двинуться с места, а это тем более досадно, что люди суеверные могут притти к убеждению, что начало не благоприятствует нашему путешествию.
Колумб ответил:
— Только глупцы могут принимать за предзнаменование то, что является естественным следствием законов природы! Через час, не позже, наступит конец этому штилю, и мы будем иметь ветер с северо- востока!
Предположение Колумба сбылось ровно через час, и это поразило экипаж и даже кормчих и офицеров эскадры. Правда, ветер этот скорее затруднял, чем облегчал ход судов. Подвигались они чрезвычайно медленно. Пик Тенериф как бы по дюймам погружался в воду, тогда как при иных условиях он давно бы успел скрыться с глаз. Между тем матросы уже снова начали роптать и хотя не громко, но высказывали мысль, что адмиралу следовало бы не упорствовать долее и не пренебрегать явными «знамениями». Когда с наступлением ночи Колумб вернулся в свою каюту, предварительно вычислив пройденное за день расстояние, дон Луи заметил, что адмирал казался более обыкновенного озабоченным и удрученным.
— Надеюсь, дон Христофор, что все идет по вашему желанию и что встречающиеся затруднения в пути не представляют собою ничего серьезного или внушающего опасения? — спросил его дон Луи.
— Вот взгляните сюда, — ответил Колумб, указывая своему собеседнику на карту, — за весь сегодняшний день мы прошли всего только девять миль, а что это по сравнению с необозримым пространством океана, которое нам нужно пройти? Если так продолжится, у нас обнаружится недостаток воды и прэвианта, а это грозит открытым бунтом экипажа!
На следующее утро с первыми лучами рассвета Христофор Колумб был уже на юте.
— Видите там на юго-западе черную массу, выплывающую из мрака? — спросил Колумб, обращаясь к своему неразлучному спутнику. — Это тот самый остров, возле которого держатся подстерегающие нас португальские суда. Подойти ближе друг к другу при этом штиле мы не можем, и потому мы в настоящий момент в безопасности; но нам необходимо убедиться, что между этой землей и нами нет ни одного паруса, и тогда мы можем, не приближаясь к острову, использовать насколько возможно ветер в свою пользу.
