– Теперь ты должен явиться на суд королевы, господин Гэллоуглас.
«Ого! – подумал Род. – Так теперь я “господин”?»
– Ты пойдешь к ней по своей воле, – озабоченно спросил сэр Марис, – или я должен привести тебя насильно?
В голосе старого рыцаря сквозил такой страх, что Род с трудом удержался от хохота. Его известность как чародея имела определенные плюсы.
– Я пойду по своей воле, сэр Марис, – сказал он, шагнув вперед. – Идем?
Глаза старика прямо-таки вспыхнули от благодарности.
Внезапно он нахмурился.
– Не хотел бы я оказаться на твоем месте, Род Гэллоуглас, даже если б мне предложили замок и герцогский титул. Теперь тебе придется в одиночку противостоять острому язычку нашей королевы.
– Ну, да, – согласился Род. – Впрочем, и у меня найдется, что ей сказать, верно? Идем же, сэр Марис.
К несчастью, долгий путь к замку дал Роду время поразмыслить над последними вздорными поступками Катарины.
Поэтому, когда они подошли к ее покоям, Род уже стиснул зубы, весь дрожа от ярости.
А тут его еще, ко всему прочему, поджидала комиссия по встрече в составе двух часовых и солдата, посланного вперед в качестве гонца. Наконечники двух пик были нацелены прямо в подбрюшье Рода. Процессия остановилась.
– И что все это значит? – осведомился Род ледяным тоном.
Гонец, заикаясь, ответил:
– Ко-королева запретила приводить к ней ча-чародея, пока его не за-закуют в цепи.
– А-а. – Род на миг поджал губы, затем вежливо кивнул гонцу. – Значит, меня закуют в цепи?
Солдат кивнул, находясь на грани истерики.
Род с треском отбросил от себя пики, сгреб гонца за шиворот и бросил его в гущу бросившихся вперед гвардейцев. Затем он изо всех сил пнул дверь, сорвав с болтов грубые металлические петли. Дверь с грохотом упала, и он, чеканя шаг, переступил через нее. Сидящие вокруг кленового стола Катарина, мэр столицы и Бром О'Берин повскакивали со своих кресел. Бром бросился вперед и загородил ему дорогу.
– Ты словно с цепи сорвался, Род Гэллоуглас, что ты...
Но Род, не сбавляя шага, прошел мимо него.
Он остановился у стола и, повернувшись, пронзил королеву глазами-льдинками.
Катарина отшатнулась, поднеся руку к горлу в замешательстве и испуге.
Бром вскочил на стол и проревел:
– Что означает сие неслыханное вторжение, Род Гэллоуглас? Убирайся прочь и жди, пока королева не позовет тебя.
– Мне не хотелось бы предстать перед Ее Величеством в цепях... – отрезал Род холодным голосом. – И я не позволю, чтобы досточтимого вельможу упекли в зловонную темницу, переполненную ворами и крысами.
– Ты не позволишь?! – ахнула возмущенная Катарина.
– Да кто ты такой, чтобы позволять или не позволять? – прорычал Бром. – Ты даже не дворянин!
– Мне кажется, это только помешало бы делу, – отрезал Род. Отшвырнув в сторону стол, он приблизился к королеве.
– А я-то думал, что в тебе есть хоть капля благородства, – глумился он. – Но теперь я вижу, что ты повернулась спиной даже к своей родне, к тому, кто заменил тебе отца! Если уж ты ввязалась в драку с вельможами, то неизбежно приходится обижать каких-то родственников, но не родного же дядю? Позор, женщина! Будь он самым последним убийцей, тебе все равно следовало бы принять его вежливо и с подобающим его положению почетом. Ты должна была отвести лучшие покои в замке под его камеру. Это твой долг по отношению к родственнику!
Он прижал ее к очагу, глядя ей прямо в глаза.
– Конечно, если бы он был всего лишь убийцей, ты без сомнения приняла бы его как должно! Но нет, он совершил более тяжкое преступление, ибо возражал против твоих деспотичных, непродуманных законов и, того хуже, пытался защитить свою честь от твоих расчетливых оскорблений. Он посмел настаивать на том, чтобы каждому человеку выказывалась толика уважения, соответствующая его положению в обществе, со стороны мстительной, взбалмошной, невоспитанной девчонки, единственным достоинством которой является титул королевы! И вот за это он был проклят!
– Фу, сударь, – она вся дрожала, бледная, как воск, – как вы можете так разговаривать с дамой!
– Дама! – фыркнул он.
– Дамой по праву рождения! – Этот возглас королевы был криком отчаяния. – И ты тоже покинешь меня? Будешь разговаривать со мной на языке Кловиса?
– Я, может, говорю, как хам, но ты ведешь себя по-хамски! И теперь я понимаю, почему все бегут от тебя – ты клеймишь презрением Логайра, а он единственный из всех лордов остался верен тебе!
– Верен! – вскричала она. – Но он же во главе мятежников!
