— Я тоже так думаю.
— Между прочим, если бы мы пролетели над городом, мы бы знали об этом заранее, — фыркнула Лакшми.
— Да, но мы намеревались проникнуть в город неузнанными, — напомнил ей Мэт. — Теперь мы вряд ли кого-то сильно удивим, верно?
— Неужто? — съязвила Лакшми. — Не сомневаюсь, во дворце уже знают о нашем прибытии.
— Надеюсь, нет. — Мэт огляделся по сторонам. — Балкис никто не видел?
— Я видел, как она ускользнула за угол, — сообщил Марудин. — Она то и дело исчезает, а потом снова появляется.
— Исследует окрестности, как и подобает кошке, — заключила Лакшми. — Вряд ли тут ей грозит какая- то опасность, иначе она не отходила бы от нас.
— Это верно, но опасность для нас и опасность для кошки — это разные вещи, — заметил Мэт, но вспомнив о том, как ловко Балкис в последний раз отделалась от кота, успокоился.
Наконец спутники дошагали до дворца — вернее, до площади в виде широкого кольца, которая его окружала. Оттуда, где они остановились, открывался прекрасный вид на дворец. В ширину здание было вдвое меньше, чем в длину. Оно стояло на невысоком холме, а ко входу в него вела широкая лестница. Глядя на нее, Мэт искренне понадеялся на то, что ему не придется бывать здесь часто: лестница насчитывала не менее сотни ступеней. Из-за дворца выехало несколько всадников, и Мэт понял, что где-то сзади существует нечто вроде служебного входа, и, обрадовавшись, решил, что если уж придется входить во дворец, то войдет с той стороны.
Лестницу, судя по всему, оккупировали колдуны и шаманы.
То есть это Мэт решил, что они — колдуны, а сделал он такой вывод из того, что эти люди были в одеяниях, расшитых знаками зодиака и алхимическими символами. Кроме того, среди людей, толпящихся на лестнице, попадались и жрецы Аримана в темно-синих балахонах и высоких конических колпаках. Мэту стало весьма не по себе при мысли о том, что некоторые из этих людей — колдуны и жрецы одновременно. Шаманов было отличить легче — эти были наряжены в меха и кожу, лица их были размалеваны или спрятаны за страшноватыми кожаными масками, украшенными перьями и бусами. Так что если это действительно были шаманы, то одеты они были, можно сказать, по-рабочему.
— Что-то я сильно сомневаюсь, что в этом дворце теперь живет пресвитер Иоанн, — медленно проговорил Мэт.
— В сторону! — Лакшми дернула Мэта за руку. Прямо на них шагал отряд половцев с богато одетым офицером во главе.
Мэт проворно отступил вправо.
Офицер шагнул в ту же сторону. Мэт еще отступил, офицер сделал то же самое. Мэт решил прекратить маневры и остановился.
Варвар-офицер тоже остановился шагах в пяти от Мэта, остановились и его воины.
— Вы вовсе не купца будете, — проговорил он по-персидски с таким чудовищным акцентом, что Мэт с трудом понял его, даже несмотря на безотказно работающее переводческое заклинание.
— Верно, мы просто паломники, — сымпровизировал Мэт, надеясь, что его речь прозвучит без такого жуткого акцента. — Ходим, знаете ли, смотрим. Дворец уж больно хорош.
— Не вываливай дурака! — рявкнул офицер. — Пойдете с нами!
— Ты надеялся, что не станешь гостем, а нас, получается, пригласили, — прошептал Марудин.
Глава 26
Глянув на Марудина, Мэт обнаружил, что солдаты взяли их компанию в кольцо. Перейдя на меровенсский, он негромко проговорил:
— Почему бы не согласиться? Ведь мы в любой момент сможем смыться, верно?
— Если будем держаться вместе — да, — ответила ему Лакшми.
— Я к вам прилипну как банный лист, не сомневайся, — заверил джинну Мэт и, посмотрев под ноги, не увидел пестрой кошки, чему очень порадовался. — Благодарю тебя за столь любезное приглашение. Я как раз гадал, где же нам поспать нынче ночью.
Поспать им, конечно, не удалось. Для начала пришлось одолеть все сто ступеней лестницы. Марудин на ходу все время бурчал и выражал сожаления по поводу такого затруднительного способа передвижения. Затем друзей провели по многочисленным коридорам, и в конце концов они оказались в просторном зале, стены которого были украшены мозаиками и фресками, изображавшими сцены сражений героев с чудовищами. Тут и там можно было увидеть китайские лакированные этажерки, шкатулки с русским орнаментом. На полу лежали персидские ковры. Начальник стражи подвел всех троих к невысокому столу, на котором, скрестив ноги по-турецки, восседал варвар, погрузившийся в чтение множества бумаг. Вид этого варвара был такой карикатурой на цивилизованные манеры поведения, что Мэт с большим трудом удержался от смеха. Однако стоило варвару оторвать взгляд от бумаг и посмотреть на Мэта, как у того пропало всякое желание смеяться. Взгляд у незнакомца был тяжелый, пронзительный и хитрый. Мэт понял, что игра предстоит нелегкая, но решил сделать все, что было в его силах, для того чтобы этот житель степей не проглядел его насквозь.
— Я — Тарик, — сообщил варвар, — правитель этого города. А вы кто такие?
Мэт решил, что лучше всего сейчас разыграть непонимание. Он беспомощно развел руками и покачал головой.
— Не понимаю, — проговорил он по-меровенсски.
Лакшми и Марудин последовали его примеру — вот только их непонимание даже не выглядело наигранным — ведь они не владели в отличие от Мэта переводческим заклинанием. На самом деле Мэта удивило то, что, зная столько разных языков, джинны до сих пор не овладели монгольским, а особенно — Марудин, который какое-то время состоял у варваров на службе.
Тарик раздраженно поманил к себе толмача. Тот выглядел как местный житель. И снова что-то в его внешности пробудило у Мэта смутные воспоминания, но не более того.
Услужливость и почтительный поклон, который толмач отвесил Тарику, яснее всяких слов сказали о том, что он пребывает в положении униженном и подчиненном.
— Чего желаете, почтенный?
— Скажи мне, на каком языке говорит этот иноземец, — велел Тарик.
Толмач посмотрел на Мэта, и по его спокойному, сдержанному взгляду Мэт понял, что этот человек не намерен навсегда оставаться униженным и покорным.
— Приветствую тебя, чужеземец! — проговорил толмач на хинди.
Мэт снова пожал плечами и покачал головой. Толмач начал перебирать языки: фарси, русский, еще какие-то незнакомые Мэту наречия. Но когда толмач добрался до арабского и Лакшми с Марудином не на шутку изумились, глядя на Мэта, тот решил, что хватит играть в молчанку, и ответил на приветствие толмача.
— Приветствую тебя, почтенный господин, — сказал он и отвесил правителю легкий поклон.
— Добро пожаловать в Мараканду, — облегченно проговорил толмач и обернулся к Тарику:
— Они арабы, ваша светлость.
— Хорошо, — кивнул Тарик. — Теперь спроси, зачем они пожаловали.
Толмач снова обратился к Мэту.
— Меня зовут Черук, я секретарь Тарика, этого монгола, сидящего на столе. Он управляет этой провинцией. — Черук всеми силами старался скрыть ненависть и презрение, но Мэт прочел эти чувства в его взгляде. — Что привело вас в Мараканду?
— Я — странствующий певец, — сымпровизировал Мэт. — Хожу караванными дорогами, зарабатываю себе на пропитание, слушаю чужие песни, истории и новости. Однако после Самарканда мне не встретилось ни одного каравана, а в ту пору, когда отец приводил меня в этот город ребенком, монголов тут не было. Что же случилось?
Марудин вытаращил глаза, но Лакшми незаметно стукнула его локтем в бок. Черук заметил это и спросил:
— А твои спутники?
— Они — торговцы драгоценными камнями, — ответил Мэт.
