– Я должна тебя предостеречь, Кон.
– Ты делаешь это каждый раз, когда я иду сражаться с врагами. – Он усмехнулся. – Я буду осторожен, любовь моя.
– Нет! – Лорел схватила его за руку. – Это не просто предостережение. Мое присутствие здесь имеет большее значение, оно не случайно.
– После нашей ночи глупо было бы это отрицать.
Она видела, как лукаво блеснули его глаза, и поняла, что смысл ее слов он понимает по-своему.
– Конел, ты должен выслушать меня. Я знаю, что послана сюда, чтобы спасти тебя от тех, кто хочет тебя уничтожить.
– Послана? Теми, кто тебя похитил?
– Я не знаю, кто меня послал и как случилось, что я оказалась здесь, рядом с тобой. Назови это судьбой, если хочешь. Но я знаю то, чего не знаешь ты. Я хочу спасти тебя.
– Ты хочешь сказать, что пойдешь в бой с варварами рядом со мной, чтобы защитить меня?
– Я бы так и поступила, будь я воином.
И это была истинная правда, внезапно осознала Лорел с предельной ясностью. Пусть она не имеет права на его любовь, но этот человек стал ей настолько близким и дорогим, что она была готова броситься в бой, чтобы защитить его.
– Я не это хочу сказать. Не только варвары стремятся тебя уничтожить.
За дверью послышался шум. Дункан, видимо, уже не скрывал своего нетерпения.
Лорел продолжала торопливо:
– Подумай сам, Конел. Пленник намекал, что среди твоих людей есть предатель, выдавший тебя варварам. Кто-то здесь, в крепости, хочет твоей смерти. – Она перевела дыхание, решившись идти до конца. – Я убеждена, что предатель – твой сводный брат.
Конел отпрянул, как от удара. Потом, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, он коснулся рукой ее щеки.
– Я знаю, между вами и раньше были размолвки из-за Донована, потому что ты считаешь его еще ребенком, а Фергус намеревается сделать из него воина. Но ты пойми, любовь моя, Фергус желает для него только лучшего. Хотя у нас с Фергусом разные матери, у нас одна кровь. Ему бы я доверил не только свою жизнь, но и жизни тех, кто мне более всего дорог. – Он понизил голос, чтобы только она одна могла его слышать. – А теперь тебе нужно поспать, любимая. Я не дал тебе отдохнуть ночью. Когда мы одолеем варваров, я вернусь и покажу тебе по-настоящему, как я тебя люблю.
– Пожалуйста, послушай меня, Конел.
Из-за двери донесся нетерпеливый голос:
– Пора, милорд, поторопитесь.
– Да, Дункан. Ты всех предупредил?
– Я это сделаю.
Высвободившись из объятий Лорел, Конел поспешно вышел вслед за Дунканом, решительно захлопнув за собой дверь.
Лорел прислушивалась к их шагам в коридоре. Слишком взволнованная, чтобы снова заснуть, она бросилась к окну и наблюдала за толпившимися у конюшен горцами, пока к ним не присоединился их вождь. Через несколько минут все они были уже в седле и выезжали цепочкой, медленно исчезая в клубах утреннего тумана.
Скрестив руки на груди, Лорел ходила взад-вперед по комнате. Мысль ее лихорадочно работала. Разве не считала она себя всегда разумной и дальновидной деловой женщиной? Она овладела всеми приемами, позволявшими ей убеждать мужчин, полагавших, что они знают все обо всем, прислушаться к ней и принять ее точку зрения. Однако ей не удалось заставить самого дорогого человека выслушать ее.
Самый дорогой человек в ее жизни?!
Эта мысль застала ее врасплох. Как это могло произойти? Как из нью-йоркской интеллектуалки она превратилась в средневековую женщину, для которой только любовь, семья и дом имели значение? И почему все это случилось именно с ней?
На вопрос «почему?» она могла ответить. Конел Мак-Леннан, Кон Могучий, идеал мужчины всех времен. Сильный, храбрый, нежный, добрый. Прирожденный лидер и в то же время заботливый человек, готовый помочь и защитить всех находящихся под его покровительством. Стоило ему улыбнуться, и она превращалась в слабую женщину, воплощение женственности. И это было не минутное умопомрачение, то было чувство, завладевшее ею целиком. Опасность, битвы, кровавые последствия. Жизнь и смерть.
Ее выдернули из привычной комфортабельной жизни и переместили в пятнадцатый век с какой-то целью. Вполне разумно было предположить, что ей есть чему научить этих людей, которые стали для нее небезразличны. И она научит их, даже если они не хотят учиться!
А начать надо с того, чтобы быть честной с самой собой. Лорел сняла ночную сорочку леди Лорел и оделась в свою одежду – кружевной лифчик и трусики, белую блузку мужского покроя, брюки и сандалии, на которых все еще оставалось кровавое пятно.
Лорел открыла дверь и выглянула. Никого не увидев, она двинулась по коридору и дошла до лестницы, ведущей в башню.
Лорел решила вернуться на место преступления, надеясь найти убедительные подтверждения своей правоты, чтобы раз и навсегда доказать Конелу, что ее подозрения были оправданны.
Лорел поднялась по лестнице и остановилась, взявшись за ручку двери. Дверь была приоткрыта. Комната была слабо освещена, и Лорел не могла определить, наступил ли рассвет или это мерцание свечи. Полагая, что внутри никого нет, она уже хотела войти, как вдруг услышала негромкие голоса.
Застыв на месте, она обратилась в слух.
Говорили двое, мужчина и женщина. Разговор, судя по всему, был возбужденный.
Говорила женщина:
– Ты в этом уверен?
– Что я видел, то видел. Она была мертва еще до того, как мы бросили ее в яму. Но даже если бы она и ожила, ей было не выбраться из-под земли, которой мы ее завалили. Яма была слишком глубокая.
– Тогда кто же эта женщина – самозванка?
– Или дух леди Лорел, восставшей из мертвых, чтобы отомстить.
Голоса смолкли, а потом разговор продолжился.
– Если это так, почему она сразу нас не обвинила?
– Быть может, она лишилась рассудка от удара по голове.
– А может быть, она хочет нас сначала подразнить. Или ждет, пока мы чем-то выдадим себя.
– И так может быть. Во всяком случае, дух она или самозванка, она не должна остаться в живых.
– Ты хочешь сказать, что…
– Да. Тем же способом, что и в первый раз.
– Теперь ее не уговорить подняться на башню.
– Мы не оставим ей выбора.
– Но как?
– Предоставь это мне. – В голосе женщины звучало презрение. – Есть одно средство, перед которым она не устоит, а теперь ступай. И действуй, как тебе было приказано, как только отойдешь подальше от замка.
Услышав приближающиеся шаги на лестнице, Лорел огляделась в поисках какого-нибудь укрытия. Когда дверь распахнулась, она оказалась между тяжелой деревянной дверью и холодной каменной стеной.
Она услышала голос слуги:
– Завтрак готов, миледи. Милорд!
Пока они спускались по лестнице, не видя их, Лорел могла слышать только их голоса.
– Я буду завтракать у себя.
– Я должен присоединиться к лэрду.
Они скрылись. Голоса смолкли. Лорел казалось, что бешеное сердцебиение никогда не успокоится. С тяжелым вздохом она вошла в комнату. Свеча, горевшая в тяжелом подсвечнике, своим трепещущим светом
