– Нам бы сейчас Рэм очень кстати был, – вспомнила неожиданно о старых университетских друзьях Марго, старательно укладывая в заплечный мешок двухлитровую бутыль пропущенной через пару фильтров, кипяченной воды, запасные фильтры к противогазу, пару респираторов, пачку револьверных патронов. – Помнишь, как он двери скрепкой открывал?
– Помню, – отозвался Проха, занятый примерно тем же, что и его спутница. – Один раз и было-то, да и то случайно. С таким замком, как на дверях в общежитии, любой бы справился, да и двери там были хлипкие… ты вот что – попробуй лучше у Эгле её маску выпросить? Вдруг расщедрится, отдаст запасную?
Две противогазные маски, принадлежащие провинциалке, были предметом зависти всей «стаи». Видимо, она позаимствовала их с герметичных костюмов высшей биологической защиты, или чего-то подобного – широкое лицевое стекло давало отличный обзор, не то, что маленькие очечки военных, да и гражданских масок, трубка, слегка прикрытая в месте соединения блестящим, серебристым материалом невиданной прочности, изгибалась в разные стороны и при этом легко фиксировалась в изогнутом состоянии, а не болталась хоботком обессиленного расслабленного слоника, да и сам шлем, похожий на нечто киношное, космическое, был удобнее, просторнее, чем в любых других моделях. Эгле своими масками дорожила, но, бывало, иной раз позволяла ими пользоваться членам «стаи», особенно, если речь шла о серьезном общем благе.
– Да ну её, дуру озабоченную, – скривилась Марго. – Со своими обойдемся, не буду ничего просить.
Из десятка мужчин, собравшихся под одной крышей, лишь троих можно было с полным правом назвать полноценными, еще двое реагировали на женщин, по их же утверждению, изредка и до Вторжения и последовавшей за ним Катастрофы. Пятеро же, то ли под воздействием злой химии, то ли под давлением обстановки постоянного страха за свою жизнь, психологического непрерывного стресса, превратились в полных импотентов. Но это не останавливало косноязычную провинциалку, и она с упорством, достойным лучшего применения, раз за разом пыталась разбудить, вывести пострадавших мужчин из «страшного сна» импотенции. И хотя мужским вниманием Эгле и без того не была обделена, бесплодных попыток не прекращала даже будучи полностью удовлетворенной своим постоянным приятелем – поисковиком Саней. Конечно же, все эти домогательства происходили на глазах других членов «стаи», выходить «прогуляться» или просто смущенно отводить глаза от любившихся парочек было не принято, да и не разгуляешься особенно по городу, подвал же создавал иллюзию относительной безопасности и давал возможность хоть немного расслабиться, не оглядываясь постоянно по сторонам в ожидании внезапного удара рукотворной стихии или конкурентов из чужих «стай».
Марго, хоть и не отличалась монашеским поведением в студенческие годы, немного остепенившись, да и то, скорее, вынужденно, после Вторжения, все-таки откровенно презирала случайную товарку за такое пренебрежение к «женской цене», как она сама говорила, стараясь лишний раз не общаться с нелюбимой провинциалкой. Та отвечала ей взаимностью, считая Марго заносчивой горожанкой, которую ничему не научили последние события в мире, разве что – умению выживать любой ценой.
– Не хочешь – не надо, – ответил Проха. – Будем головами вертеть, как заведенные, не привыкать.
Самостоятельно обращаться к Эгле с любыми просьбами ему тоже не хотелось.
Закончившая комплектовать вещмешок, Марго пристроила его на спине, немного попрыгала на месте, проверяя правильную уложенность вещей. В отличие от многочисленных книг и фильмов о войне и разведке звяканье и бряцание не так волновало девушку, как удобство для собственной спины – ходить предстояло много, не хотелось постоянно ощущать при этом острые углы и грани собранных в поиск вещей.
– Как думаешь, анализатор захватить? – спросил подругу Проха, вертя в руках миниатюрный велосипедный насос темно-зеленого, защитного цвета.
К насосу прилагалась еще небольшая планшетка со множеством тестов на отравляющие вещества. Груз, кажется, невеликий, но Марго категорически отвергла его:
– Зачем? «Плешки» мы и без него легко определяем, а знать, что за гадость там – иприт, зоман или переродившийся фосген – так без особой для нас разницы, все равно без «химки» ни шагу.
– Ну, и ладно, – ответил Проха, закидывая насос к изголовью своего, общего с Марго ложа… теперь уже – бывшего своего.
«Как-то оно будет на новом месте, да и найдем ли «стаю»? город большой, а теперь и пустынный, – подумал парень. – Впрочем, даже если не сможем найти, с таким складом – мы будем желанными гостям в любой компании, главное, не расслабляться и не выкладывать всю информацию сразу…»
…шагах в пятидесяти от домика, помахав на прощание руками в направлении предполагаемого охранного поста, Проха и Марго уже готовы были надвинуть на лица респираторы и защитные очки, больше похожие на маски для подводного плавания, как, спохватившись, парень сказал:
– Какой дорогой пойдем?
Идти на знакомое место всякий раз одним и тем же путем считалось плохой приметой. Немного подумав, Марго решила за обоих:
– Двинемся по бульварам, на пересечении с проспектом свернем, а дальше, по проспекту – дворами, я те места неплохо помню, там достаточно просторно, чтобы «плешки» не накапливались, и развалин немного должно быть.
Проха кивнул в ответ, закрывая лицо респиратором и одновременно пытаясь достать из самодельной набедренной кобуры пистолет перед тем, как наглухо запахнуть плащ химзащиты.
Двинулись небольшим уступом – первой Марго, парень в двух шагах позади и левее, стараясь контролировать взглядами каждый свою сторону улицы, верхние этажи домов, крыши, подвальные отдушины. По бывшим студентам за все время их пребывания в мертвом городе стреляли всего пару раз, но ощущения тогда были такими, что повторять их не хотели ни Проха, ни Марго. Пустынный тихий город давно уже не пугал невольных поисковиков отсутствием людей, животных, птиц и даже когда-то пышной зелени бульваров и скверов. И раздающиеся порой странные звуки отрывающихся от стен слоев штукатурки, ударов от падения мертвых деревьев, свистящий, раньше не замечаемый шум ветра – все стало привычным после нескольких десятков дальних, в несколько суток, прогулок.
Но вот, часа через два неторопливого, полного напряженного внимания движения по бульварам и началу проспекта, когда до намеченной цели оставалось совсем недалеко, Проха и Марго остановились, чтобы передохнуть, глотнуть водички и покурить. Такая передышка была необходимой, особенно учитывая, что дальнейший путь им предстояло проделать в противогазах, сменив хозяйственные перчатки на руках на плотные прорезиненные рукавицы, превратив плащи химзащиты в комбинезоны и обувшись в непременные «боевые» бахилы – вообщем, предприняв все меры предосторожности, памятуя слова оракула, о возможных опасностях боевой химии в районе их цели.
– Стоп, что это? – прислушиваясь к странным звуками, родившимся на проспекте, сказал Проха, вынимая изо рта трубку.
Марго тут же перехватила горячий чубук из рук своего спутника, сунула мундштук под респиратор, жадно затянулась и только после этого прислушалась.
Они стояли в гулкой, продуваемой подворотне, открытые со стороны трассы и огромного двора между многоэтажными домами, превратившегося в захламленный пустырь, полный не только «плешек» и «провалов», но и обыденной, торчащей из железобетонных блоков арматуры, битого кирпича, полусгнившей мебели, почерневших стволов умерших деревьев.
Со стороны проспекта, быстро приближаясь, доносился странный, давным-давно забытый в городе шум льющейся фонтаном воды и механический шорох, будто разбрасываемого песка.
– Куда? – мгновенно оглянулся по сторонам взглядом затравленного зайца Проха.
– На проспект, – быстро сориентировалась не менее напуганная неизвестностью Марго. – Я там видела подъезд без «плешки»…
Подхватывая установленный на расстеленном куске полиэтилена вещмешок и на ходу запахивая полы уже расстегнутого плаща, Проха подумал, как им повезло, что не успели распаковать свои рюкзаки, иначе половину такого необходимого в пути имущества пришлось бы бросать на произвол судьбы. И еще им повезло в том, что Марго не ошиблась, и подъезд без малейших следов отравы при входе оказался совсем
