рядом от подворотни. Туда они и ворвались, мешая друг другу, забыв обо всем мыслимых и немыслимых мерах предосторожности, буквально взлетели на площадку между первым и вторым этажами и встали по бокам от оконного проема, скалящегося на улицу острыми осколками выбитых стекол.
Зрелище, представшее перед их глазами с высоты полутора этажей, было фантастическим в своей невероятности. По пустому, широкому, восьмиполосному проспекту двигались почти бесшумно, уступом, четыре огромных автомобиля – или как они там, у пришельцев, назывались – восьмиосные монстры с небольшими кабинами и невероятных размеров баками. Из довольно примитивных дождевальных установок в передней части машин с шумом вырывались фонтаны воды, смешанной, похоже, с мыльным раствором, во всяком случае, стекая к обочине, жидкость переливалась и пенилась не хуже, чем в старые времена в ванне Марго. Из задней части машин с сухим, жестким шумом разбрасывались в разные стороны маленькие голубоватые капсулы, и если водой автомобили пришельцев поливали лишь проезжую часть, то голубой песок летел гораздо дальше – к стенам, в разбитые окна домов, в подворотни, арки, проходные дворы, покрывая обезображенный боевой химией асфальт и редкие полоски пустынной земли тонким, едва заметным слоем.
«Дегазация… – сообразил, чуть успокаиваясь, Проха. – Дегазация, дезактивация… неужели, правда? И в самом деле «ужасные» пришельцы приводят в порядок не по их вине пострадавший город?»
Иной раз, от скуки, на отдыхе, в «стае» слушали старенький, плохо ловящий далекие станции радиоприемник, но тому, что говорилось, казалось бы, привычными дикторами – категорически не верили, как яростно не верят подростки в детские сказки. Всем выживающим в городе чудилось, что нет и не может быть ныне на этой планете иной жизни, чем среди руин, остатков отравляющих веществ и в борьбе за насущное пропитание.
Следом за дегазационной колонной почти по центру проспекта двигалось нечто, похожее на обыкновенный армейский бронетранспортер – их за время пребывания в эвакуационном лагере Проха насмотрелся досыта – только чуть более приземистый, обтекаемый и – совершенный. Периодически притормаживая напротив совсем уж развалившихся или сильно обгоревших домов, бронетранспортер поворачивал маленькую, будто игрушечную, башенку и – через мгновение на месте развалин оставалась лишь невысокая кучка песка и пыли. Но более всего Проху потрясло то, что работала фантастическая аппаратура боевой машины совершенно бесшумно, ну, или звук фонтанирующей воды и разбрасываемых капсул совершенно заглушал шумы при уничтожении пострадавших от ракетного удара и последующих авианалетов зданий.
– Заметил, на всех машинах абсолютно черные снаружи стекла, ну, или что там у них вместо стекол? – спросила Марго, едва шум инопланетной техники затих у поворота на бульвары.
– Заметил, – кивнул Проха. – Как думаешь, после их дезинфекции мы сможем до гостиницы пройти без защиты? Кажется, оракул говорил, что всякие неприятности сосредоточены только внутри?..
– Какая разница? – махнула рукой Марго. – Все равно перед гостиницей одеваться придется, только там – уже у всех на виду, на голом месте. А знаешь, что я сейчас вспомнила?
Проха без слов глянул не подругу, обычно с этих слов начинались самые интересные рассказы о её очень неординарных наблюдениях и выводах.
– Вчера, когда мы как раз мимо гостиницы проходили на обратном пути, я видела нашего знакомого инопланетянина…
И заметив, как напрягся после такого сообщения Проха, Марго быстро добавила:
– Да-да, того самого, у которого ты нож из спины вытаскивал, и с кем мы говорили на бульваре в ночь Вторжения.
– И что же он делал у гостиницы? – осторожно поинтересовался Проха, боясь, как бы девушка не услышала в его голосе недоверчивых ноток, несмотря на пережитые вместе невзгоды, характерная обидчивость от Марго никуда не делась.
– Ты не поверишь, Проха, – торжествующе заявила девушка. – Он просто спускался в подземный переход к метро, помнишь, тот выход со станции прямо под проспект, где даже слышно было, как машины над головой ездят?
– И как ты его узнала? – все-таки не сдержался парень. – Со спины или по ботинкам?
– Зря остришь, – к удивлению вовсе не стала строить из себя обиженную Марго. – Он как раз подходил к лестнице вниз, в своем сером комбезе, помнишь, в каком был на бульваре, а когда почти шагнул на первую ступеньку – оглянулся!
– Не к добру все это, – проворчал Проха, наконец-то, поверив, что девушка ничего не выдумывает. – А он тебя заметил?
– А даже если и заметил – ничего не сказал, – засмеялась нервно Марго. – Пошел себе дальше, в метро, как будто в городе ничего не изменилось.
– Вот это мне и не нравится, – продолжил парень. – Как только мы с этим загадочным типом встречаемся – обязательно что-нибудь происходит, и обязательно… нехорошее.
– Да, ладно, не будь суеверным, – махнула рукой девушка. – Тем более, ничего плохого с нами-то как раз и не случалось…
«Ну, если не считать разрушенного города, состояния то ли войны без объявления, то ли полупартизанских действий по всей стране, эвакуационного лагеря, побега обратно в отравленный город, – подумал Проха. – Но при этом, мы еще живы и, кажется, не хуже всех пристроились в порядочную «стаю». Конечно, все могло сложиться гораздо печальнее».
– Ну, так что, – вернулась Марго к текущему моменту. – Наверное, противогазы – нафиг, перед гостиницей их напялим?
– Ладно, – согласился Проха, подумав, что так будет лучше слышно, что творится вокруг, пока они будут идти по улице, а вдруг пришельцы на своих поливочных машинах вернутся, или пойдет «вторая волна» дегазации?
Полковник бывшего Департамента Безопасности, фактически самоликвидировавшегося за отсутствием высшего руководства и невозможностью без него переориентироваться на выполнение новых задач, ворча себе под нос матерные ругательства на судьбу, собственную доверчивость, нерешительность уцелевших после Вторжения сильных мира сего, брел по лесу, то и дело запинаясь о коряги и получая по лицу хлесткими, злыми ветками.
Идущий чуть позади Урсу таких неприятностей избегал, готовили «торпед» и к передвижениям по лесной местности, да и голова у него была занята более простыми, бытовыми проблемами – где удастся переночевать сегодня, и как бы ухитриться незаметно от полковника сожрать лишнюю, третью в рюкзаке, банку тушенки, чтобы потом заявить без тени сомнения, будто все так и было изначально. Последние месяцев восемь потребности и желания боевика упали до откровенно низменных, примитивных на уровень – пожрать и выспаться, а про ранее вожделенный женский пол Урсу не вспоминал уже полгода. Но, кажется, самого боевика такие заметные постороннему взгляду изменения в нем совершенно не волновали.
Резко остановившись, полковник с мучительной тоской вгляделся в расстилающуюся перед глазами бесконечную, казалось, череду зарослей. И дернуло же его согласиться на осторожное приятельское предложение старинного знакомца еще во Высшей Школе Департамента обговорить перспективы работы с неким совершенно гражданским, да еще ничего из себя не представляющим комитетом бывших членов Государственного Совета, нескольких заместителей министров и прочих, подобных им чиновников. Этим людям, пожалуй, даже и лестно было внимание такого службиста с многолетним стажем и огромным опытом работы, но сам полковник очень быстро сообразил в процессе то ли переговоров о найме, то ли просто обмена мнениями по вопросу отношения к завоевателям-пришельцам – этим людям во что бы то ни стало надо показать кому-то собственную значимость и ничего кроме. Серьезных, решительных и заметных дел от них ожидать было просто бессмысленно. Правда, все-таки невероятным образом договорились о координации начавшегося в нескольких небольших городках саботажа в рамках «продовольственной программы» инопланетян, да еще пригласившие его люди решились попросить полковника о вербовке новых сторонников среди бывших сослуживцев.
– И куда теперь-то идти? – встряхнул головой офицер, отгоняя подальше мысли о прошедшей встрече. – Заблудились, что ли? Вот ведь народец, не могли автомобиль выделить не надолго, все-то им «глаз
