человеческим. Остальные трое, судя по всему, ничего не замечали.
А потом Фрита вскрикнула.
Вдоль стен пещеры тянулись другие колеблющиеся фигуры — теперь в этом не было сомнения. Они висели в воздухе, как ледяная пыль, и каждая смахивала видом на человека, долговязого и истощенного, с огромными зелеными глазницами. Призраки тянулись к пришельцам, как мотыльки к огню.
— Tael-draugar! — ахнула Фрита.
То были создания из ее рассказов: могильные обитатели, высасывавшие жизнь из беспечных путешественников. Как Фрита ни махала руками, руки протыкали бесплотных призраков. Вся четверка попятилась, но неясные фигуры последовали за людьми, столпились вокруг них, да так плотно, что из-за них стало трудно друг друга разглядеть. Один призрак попытался залезть Элспет в рот, и она поперхнулась от вкуса дыма. В ужасе она призвала на помощь меч, но свет его был тускл, призраки светились ярче. Хуже того, они слетались на мерцание меча, как прежде плыли на него подледные жители. Лицо и туловище Элспет перестало их интересовать, теперь их притягивал хрустальный меч, хотя ни один не осмеливался прикоснуться к нему.
В одно мгновение Элспет превратилась в центр призрачного водоворота, тысячи невнятных голосов шептали имя, которое она уже слышала раньше: «Ионет, Ионет, Ионет…» То была нежить, духи, но уж больно много их набралось, и число их неуклонно росло, так что Элспет уже задыхалась, задавленная накопившейся тяжестью.
«Как жаль! — раздался вдруг у нее в голове голос меча. — Я не могу… Их так много, так много…»
Как ни страшно было самой Элспет, она уловила новое, острое чувство, владевшее мечом. Это была печаль.
Эдмунд, Фрита и Кэтбар исчезли из виду, остались только вертлявые исчадия, произносимое несчетными голосами имя, тяжесть ее собственных членов, которую уже невозможно было терпеть, оставалось опуститься наземь, закрыть глаза…
— Opith ther!
Эти два слова были произнесены женским голосом, низким и повелительным. Извивающиеся призраки послушно взмыли к потолку и исчезли с глаз: прильнули к стенам, ринулись друг сквозь друга, торопясь сгинуть. Элспет, испуганно моргая, проводила взглядом последнего, просочившегося сквозь каменную стену. Осталась только пустая пещера, безмолвная, тускло освещенная. Меч снова померк.
Эдмунд подбежал к Элспет и помог ей подняться. Фрита тихонько всхлипывала, опираясь о Кэтбара. Она как будто осталась невредимой.
— Вижу, вы здесь новички.
Элспет молча смотрела на свою спасительницу. Высокая женщина, улыбавшаяся им в глубине пещеры, приветственно протягивала руку. По ее длинному серому платью, темным волосам, сплетенным в косицы и уложенным на голове короной, ее можно было принять за жену знатного человека, приглашающую гостей. Но больше всего Элспет и Эдмунда поразило то, что она обращалась к ним на их языке!
— Гости заглядывают сюда нечасто, и не все у нас здесь знают, что такое гостеприимство. — Ее низкий мелодичный голос звучал тепло, улыбка была грустной. — Мне очень жаль, что вы подверглись нападению призраков. Они больше не причинят вам вреда. Позвольте мне загладить вину: приглашаю вас разделить со мной трапезу. Мне надо о многом вам рассказать.
Глава двенадцатая
«Я приспособил под кузню горную пещеру, в которой вспыхнул подземный огонь. Рядом лежал ледник, под ним раскинулось замерзшее озеро. Подо льдом я заметил движение: мигали глаза, шевелились рты, руки манили меня, голоса звали нырнуть под лед, и я стоял на нем на коленях и уже готов был сломать лед и погрузиться в пучину, но чьи-то руки оттащили меня. Спасителями стали мой сын и Ионет.
По ее словам, подо льдом живут духи утопленников, оказавшихся в озере по злой воле Локи, обрекшего их на голод и забвение. Она утверждала, что такие призраки живут повсюду. По печали в ее голосе я догадался, что эта беда не обошла и ее народ».
У Клуарана оказался резвый конь, да и свежий воздух леса поднимал настроение, помогая забыть неудачу на совете у Эрлингра. Пусть совет ничего не дал, он радовался, что у него есть такой спутник, как Ари.
— Для бодрости духа нет ничего лучше лесного воздуха! — крикнул он Ари, скача между толстыми стволами. — Пусть даже в этих гиблых краях растут одни сосны!
Ари согласно кивнул, подгоняя свою лошадь. Он был молчаливее обычного, и Клуаран опасался, как бы его не начало мучить сомнение, не допустил ли он опрометчивость, согласившись помочь давнему знакомцу. Впрочем, Ари, как большинство его соплеменников, не склонен был нарушать однажды данное слово.
Они выехали из лесу в нескольких лье к востоку от озер и пустили лошадей галопом. По словам Ари, летом здесь пестрело разнотравье, и Клуаран силился представить вместо снегов цветочный ковер и гудение насекомых. Ему не доводилось любоваться этими краями летом, за исключением одного раза, когда все здесь пылало огнем. «Это больше не повторится!» — поклялся он.
Берег озера встретил их непривычной тишиной. Они увидели на прежнем месте палатки рыбаков, но костров рядом не было, а главное, никто не удил рыбу, хотя был разгар дня.
— Что-то здесь не так… — пробормотал Ари.
Последнюю сотню шагов они вели лошадей под уздцы, озирая обезлюдевший лагерь. Клуаран заглядывал в палатки, Ари исследовал кромку скованного льдом озера. Приподняв пологи в полудюжине палаток, Клуаран убедился, что обитатели покинули их в крайней спешке, даже не захватив спальных тюфяков. Потом до него донесся зов Ари.
— Сюда! — крикнул его друг. — Тут что-то произошло!
Бледный, он указал Клуарану на многочисленные следы на берегу.
— Посмотри: трое пришли сюда из лагеря и остановились, с другой стороны подошел еще один человек, оставивший следы гораздо мельче. Вот здесь была возня, я бы даже сказал, драка, а потом…
Клуаран сам успел увидеть то, к чему теперь привлекал его внимание Ари: неровную дыру во льду, значительно превышавшую размером рыбацкие полыньи.
— Там кто-то провалился под лед!
Клуаран долго не отвечал, борясь с растущим в душе страхом.
— Так и быть, я вызову озерного духа, — проговорил он наконец. — Если кто-то провалился, духи знают об этом, и они подскажут, остался ли бедняга под водой.
Ари в ужасе отпрянул:
— Ты станешь говорить с этой нечистью?
— Стану, если им будет что сообщить мне.
— Но ведь они чудовища, пожиратели собственных собратьев! — Лицо Ари перекосилось от отвращения.
— Прежде они принадлежали к Ледяному племени, как и ты. А потом за них принялся Скованный…
Ари, не желая слушать его, уже брел туда, где остались лошади. Клуаран со вздохом вынул из-за пояса нож, сделал на своей руке надрез и трижды капнул кровью в воду в рваной полынье, после чего сделал шаг назад.
Вода закипела, у поверхности появились неясные фигуры. Клуаран вытянул порезанную руку над водой и стал ждать. Из воды высунулась одна худая зеленоватая ладонь, потом другая. Обе тянулись к его ногам. Дотянуться до него они не могли и скоро скрылись под водой.
— Ну же!
